Romper Stomper

3-я часть раздела "скандалы"? Охренеть. Не знаю, если какие-то проблемы часто вылезают, то чемодан собрать не долго, тем более, что на свете полно ещё людей и незаменимых у нас, как известно, нет. А жить, ругаться и отписываться об этом на форумах - мазохизм чистой воды. Ну и глупость человеческая. У меня с женой не бывает скандалов, а если будут, то решится всё довольно быстро.

Ну и мои пять копеек. Поскольку за время службы я достаточно выпил и закусил, то было бы глупо не искать панацею от синьки, ибо она - чмо. Бывших алкашей не бывает, равно как и наркоманов, тут уж надо выбирать наименьшее. Синее чрезвычайно вредно для ливера и мозгов, поэтому не рекомендуется часто и в больших количествах, да ещё и в жару, к примеру. А обдолбаться-то надо полюбому, поскольку в состоянии неизменённого сознания, этот мир подчас бывает совсем отвратителен. Говорила мне одна девчушка - "я расслабляюсь путём чашки чая и шоколадки". Хотел ей сказать что это от того происходит, что у тебя мозгов нет совсем, потому что, ну просто очень глупый человек... Но постеснялся. В общем, как я успел заметить - каждый хочет обсадиться чем ему удобнее, но тут уж надо выбирать наверно траву. Вреда меньше, чем от сигареты, а состояние благостное и ровное. Нелегально, зато уж точно будет без проишествий и похмелья. Сажайте синяков на зелёное и будет намного лучше. зы А зашитые колдыри - это чрезвычайно жалкое зрелище, тем более, что кодирование заканчивается, а там - всяко штопор.

Глава пятая, в которой мы немного отступаем от основной задачи, а Дрон - уезжает. - У муравьёв должны быть телевизоры, потому что у них развитая культура быта и вообще строгая иерархия, а следовательно - разум у них есть. У них же есть и армия, и работяги, скот пасут, мамку охраняют, соседей бьют регулярно - всё как у нас. Поэтому, наверно нужно лучше вглядываться в муравейники - скорее всего у них есть и магазины и бардаки с кабаками. Следовательно - рано или поздно они потеснят человечество... Это гашиш. Кому незнакомо ощущение сухости во рту, обострение вкусовых рецепторов и какая-то неистовая словесная диарея? Я даже не знаю. Долгое время я курил траву каждый день - просыпался, завтракал и по дороге на работу курил. Да, как обыкновенную сигарету. Это было удобно, пока я сидел в конторе и рисовал какие-то рекламные щиты и вывески – приходит какое-нибудь быдло, которое хочет на розовом фоне оранжевыми буквами написать «Главрыба» - извольте. Меня даже не стошнит, а наоборот – по ходу рисования я расскажу быдлу какую-нибудь байку или анекдот, мы с ним поржём, потом я получу свои пятьдесят баксов и мы расстанемся друзьями и одной устрашающей безвкусицей на этом свете, станет больше. Вспомнилось как в конце девяностых ещё приходили индивидуумы, которые могли выложить на стол пистолет и предложить понюхать кокаина – специалисты в области фирм-однодневок, одноразовые щедрые клиенты. Где они теперь? В Парголово? Потом жизнь круто изменилась – конторы позакрывались и мне пришлось сменить цветастый свитер дизайнера на грубую робу электрогазосварщика. Но курить я не бросил. Под каннабиоидами таскать железки и искрить электродами было абсолютно невыносимо, но со временем я умудрился привыкнуть и к этому и даже словить от этого какое-то извращённое удовольствие. Чем занимаются на производстве? Хех, пьют. По-страшному. В масштабах, которые я на ту пору и представить не мог. С семи утра. Неоднократно наблюдал моменты, когда человек приходил на работу и так и засыпал головой в шкафчике для рабочей одежды. Или вообще не доходил – на проходной запутывался в вертушке под причитания вахтёра. Кстати, их почему-то никогда не увольняли. И вот, прелестная картина изготовления каких-то коробов для сотовых подстанций – вдребезги бухой слесарь и в абсолютные тряпки накуренный сварщик - образуют рабочий тандем. Что у нас тогда получилось и где теперь эти короба – только Вакху и Джа известно. Мы сидим на крыльце в лучах последнего сентябрьского солнца, жарим плюшки, ведём какие-то шизофренические беседы, время от времени начиная истерически хихикать. Гашиш, тебя не было в моём эксперименте. Дело в том, что каннабиоиды как-то адсорбируют действие алкоголя, делая его мягким, бесследным, превращая тяжелые интоксикации в прозрачный сон, с последующим облегчением судьбы пациента. Когда угодно, но не теперь – в хирургической всё должно быть стерильно. Мы уже допили Дронов чивас и я сбегал к холодильнику за бутылками. Самое главное, чтоб теперь алкоголь задавил действие дурманов Востока. Откуда-то издалека доносились слабые хлопки. - Уток стреляют. – Слава, подчиняясь волнам прихода, закрыл глаза. – Сезон. - За грибами не пойдём, потому что можно получить дробью в задницу. – Хихикнул Дрон. Он приехал будучи сильно пьяным, ибо ГАИ не боялся. Удивительная смелость человека без связей – просто ему везло. Хотя, как-то раз, он начал метать харч прямо на посту, чуть не забрызгав двух инспекторов, но обошлось это всё в какие-то мизерные двадцать тысяч. Везун, что ещё сказать… - А ещё тут где-то волки ходили. - Не, волки зимой приходят, когда жрать нечего. – Боря являлся самым настоящим деревенским жителем, который переехал в город по какому-то недоразумению. – По старой памяти, когда тут были козы и прочие коровы. Ходят по опустевшей деревне, проверяют каждый закоулок на всякий случай. - Поехали кататься? – Дрон кивнул в сторону своей обшарпанной «мазды», грубо воткнутой в кусты. – Хочу показать что может моя лошадь. По песчаной дороге я сто пятьдесят наверно выжму. - Неа, не выжмешь – колёса потеряешь. - Ща поглядим. Слава, цапни пива и загружайтесь. Наша любимая забава – мчаться по просёлочным дорогам на каком-нибудь драндулете, под громкую музыку, с открытыми окнами, с дикими воплями и матерщиной. Кто-то писал про нравы орков, что они впадают в транс от сочетания быстрой езды и громких звуков – мы хрестоматийный пример. Когда несёшься по ухабам разбитых дорог, летая по заднему сидению как Пятачок в сумке Кенги, заливая себя и сидение пивом, роняя сигареты, во всё горло подпевая какому-нибудь Сектору Газа, теряя последний человеческий облик – это невыразимое удовольствие. Ты для этого родился, Лёша? Почему бы и нет. Сужение времени, потеря всех смысловых нагрузок – одни инстинкты и пустопорожний драйв, похожий на штыковую в войне с самим собой. Уже начинало смеркаться, когда мы остановились у реки. Размытые песчаные берега и торчащие корни – доказательство былого величия этого усохшего ручейка. Все реки текут и заканчиваются, обнажая камни и ржавую сельхозтехнику. Мы стояли у остывающей туши сказочного дракона. - А ещё, - Дрон, чтоб не упасть схватился за дверь машины и достал пиво. – Я хотел бы выпить за настоящих героев, которые сложили свои головы за нашу Родину! Вы понимаете, вот мы с вами тут бухаем и дерём мозги, проживая свои никчёмные жизни, а вот эти ребята… Неожиданный и единственно выгодный для меня, поворот событий. Теперь всё будет развиваться как я того захочу. Это единственное твоё слабое место – пьяный пафосный патриотизм. Прости, Дрон, ты всегда мне нравился, но сейчас ты лишний со своим гашишем. - Да, ребята и всё такое, это конечно хорошо, но Андрюх, вот сам подумай – эти самые ребята точно так же как и мы, хотели бухать, курить и кататься, а их просто как скот погнали не пойми куда, аккуратно прикрыв себя их задницами, которые они в конце концов потеряли за чужие амбиции. - Да, но у нас полно профессионалов, которые… - Профессионал – машина для убийства. Это его работа и если он погибнет, то это не станет неожиданностью. Он идёт на войну и твёрдо зная что может случиться, а какой-то пацан, неважно из города или деревни – просто хочет жить. - Лёша, твою мать, но это же герои! Большинство из этих парней сражались за свою Родину, за нас, за русских. - Дрон, я родился в Питере и знаешь, по-честному, весьма расплывчато знаю где находится Кабул или Грозный. Это чья угодно, но только не моя родина – там живут люди, которые ни на тебя ни на меня не похожи. И это всего касается. - Андрюх, действительно, что ты кипятишься? – Слава очень вовремя занял мою позицию. – Посыл наивных мальчиков в пекло – это убийство. Обыкновенное убийство. Только не сравнивай эту ситуацию с той, когда враг у ворот – в этом случае любые средства хороши. А тупо сдохнуть после пары месяцев учебки в короткой перестрелке с людьми, которые с пяти лет с автоматом не расстаются – просто убийство, повторяю. - Слава, блин, ты тупой что-ли? – Дрон покраснел и огромными глотками пива заливал надвигающуюся ярость. – Каждый парень, родившийся в этой стране должен быть готов с ранних лет с оружием отстаивать её интересы! Что, хочешь чтоб одни чурки вокруг ходили? Чтоб они твою дочку в подъезде порезали?! - Чурки и так ходят, несмотря ни на какие войны. Кто-то дворы метёт, кто-то героином торгует, кто-то народ режет. А русские этим не занимаются, хочешь сказать? - А русские на своей земле вообще-то находятся и могут делать что захотят! А, пошли вы всё в задницу, скоты! – Дрон швырнул в реку недопитое пиво, ударившись головой забрался в машину, выкинул на мокрый песок всё банки из салона и развернувшись - газанул, в секунду скрывшись за поворотом. - Дрон не служил в армии, не понимаю подобных приходов. – Спокойно сказал Боря. – Вообще из вас всех только я служил. Мне понравилось, да то только потому, что ни на какую войну не попал и профессию получил. Кстати, до дома нам километров семь. Пошли? Я не люблю обсуждать войны и политику. Какое-то внутреннее отторжение этих тем, но поступить иначе было нельзя. Дрон как-нибудь доедет до своего дома, проспится, а наутро всё забудет. Он старается не запоминать эпизоды когда срывался в истерику и считает всё прошлое такого рода неправдой. Мы подобрали пиво, распихали его по карманам и неторопливо двинулись по дороге в сторону дома. Только сейчас я заметил что солнце закрыли серые облака. Символичный переход к решающей стадии эксперимента - погружение в непрерывный чёрный запой из которого уже не будет выхода в виде лёгких наркотиков. Посмотри на мир, пока ты не дошел до безумия. Осталось совсем немного. (прим.) Канеш воспроизводить диалоги без мата - застрелиться.

Аха, был. 1. Чердак Ленинградской Филармонии. 2. Ложа Б Мариинского театра. 3. Просто свинг на квартире. Трое на трое. Но об этом всё подробно надо в графомании рассказывать - коротко не получится.

Ну, и ещё одна. С цензурой. Глава четвёртая, в которой много радости, веселья и приезжает Дрон. Я цыган на четверть и конечно же слышал предсказание «а ещё, бриллиантовый мой, ждут тебя приятные хлопоты». Вдуматься в эту фразу у меня никогда не хватало мозгов и желания, но теперь я понимал всю глубину этой фразу. Да, какой же это кайф, после стопки за приезд и лёгкого смешливого перекура – разжигать мангал, нанизывать мясо и таскать в баню колодезную воду. Жизнь снова обрела привычные краски, а организм заработал в своём привычном режиме. Осеннее небо слегка просветлело и яркое солнце то и дело прорезало серые облака, делая эту жизнь ещё более прекрасной. - Ну, и чё ты тут без нас делал? – Слава, сидя на крыльце и морщась от сигареты натягивал свои любимые кирзовые сапоги. - Да как обычно – йогурт, мюсли, зарядка с утра. Ты же знаешь что я спортсмен. - А я вот с утра уже пьян – вчера тесть заезжал и мы с ним почти ночь просидели, самогон хохляндский пользовали. Затем два часа сна, остатки самогона и к Боре в автобус – досыпать. Кстати, небольшой сюрприз – Дрон шесть грамм мягкого привезёт. Хе-хе… Дрон, хронический алкоголик, безудержный весельчак, тролль и хамло. Пухлый разрушитель мечт и самомнения неподготовленных людей, обладает фатальным для собеседника красноречием и способен довести глухого до самоубийства. Даже мне, при всех своих негативных сторонах, никогда не конкурировать с этим монстром пьяной полемики, но по странному стечению обстоятельств, он остаётся горячо любим людьми, которых он смертельно оскорбляет. То, что он везёт гашиш – предвещало серьёзную тренировку нашей логике, а так же чувству собственного достоинства. - А вы-то чего и сколько закупили? - Пять упаковок пива, десять литров водки, сигареты и… еда. - На сколько приехали? - До первого числа – я отгул взял, а Боря просто сказал на работе что его не будет. Совсем обнаглел, халявщик. А ты всё на дому жопу плющишь? Плющить жопу – означало рисовать интерьеры и являться подобием дизайнера с неравномерным количеством заказов, недельными провалами в запой и абсолютно безответственным характером. Как показала моя двухтомная трудовая книжка – я не могу работать в коллективе по двум причинам: первая – люди, в массе своей - сволочи и идиоты, а вторая – я чего, идиот – ездить утром куда-то на службу? Вот так я и оказался в своём тёплом кресле, с засыпанной пеплом клавиатурой и неизменной банкой пива рядом с мышью. И мне это нравится. Форд внезапно затрясся, зашумел и из дверей кузова вылетел Боря верхом на поношенной «Яве» лохматых годов. - Господа, есть предложение пропустить ещё по паре рюмах и совершить заезд по окрестностям. Я бы погонял по полям, а потом к реке, но вы уж на своё усмотрение. Лёха, одного я тебя не отпущу, чтоб не как в прошлый раз. – В прошлый раз я застрял в пяти километрах отсюда и по причине сильного опьянения не смог починить какую-то незначительную поломку. В итоге два километра тащил его по корням лесной тропы, потом плюнул, бросил его в кусты и пошёл за подмогой. Когда мы вернулись, то выяснилось что я забыл в каких именно кустах валяется мотоцикл и мы до ночи его искали, матеря меня и российские леса с их комарами и прочими гондурасами. Итак, в данный момент происходит самая позитивная любого культурного отдыха – момент встречи. Люди наперебой делятся последними новостями, рассказывают свежие байки и безудержно ржут, подогретые спиртным, весёлые и почти счастливые. Скоро всё закончится, но всё же стоит воспользоваться моментом и продлить это очарование. Всё просто, обычная математика – Боря приехал трезвым, ему не терпится нагнать всех остальных и разумеется, поскольку он не пьёт один – мы пропускаем все вместе. В итоге, когда баня уже хорошенько прогрелась, Слава и я уже изрядно пьяные, а Боря ещё держится. Начинается несоответствие состояний. Эх, какая же это прелесть быть полутрезвым в компании нажравшихся – пускай ты не понимаешь их намерений, но тебя веселит как они шатаются, падают и несут откровенную хрень. В телефоне Бори, к примеру – есть пара забавных видеороликов, в которых я валяюсь по полям-лесам, меня поднимают, но я продолжаю валяться. Он говорил что эти ролики он смотрит когда ему сильно грустно. Но в обезьянниках всё же он был более частым гостем чем я, потому что бузит несколько интенсивнее, выбирая для этого менее подходящие места, вроде метро или супермаркетов. Слава же наоборот – потише, поскромнее, но эстетски закурить в том же метро или торговых рядах – очень любит, но поскольку у него присутствует некий шарм – чаще ограничивается штрафами. Ну, или может подойти к толпе пьяных гопников и начать им объяснять что все они быдло и козлы и, причём даже тогда его тоже не бьют. Удивительное – рядом. Потом мы катались на мотоцикле, пару раз ломались, чинились и один раз убрались в кусты, но всё это лишь часть цивилизованного отдыха и она не заслуживает особого внимания. Можно просто упомянуть, что когда ветер бьёт в твою разгорячённую пьяную рожу – это изрядное удовольствие. Две полулитровых бутылки водки, мы выпили в течение сорока минут… Накатавшись, мне безудержно захотелось спать и я отправился на свою кровать, Славика тоже срубило и он уснул в кресле на веранде, а Боря остался жечь бензин и пить в одиночестве пиво. До кондиции он упорно не доходил. Тут наступает ещё одно состояние, когда организм принимает алкоголь как что-то естественное, нужное и вполне благотворное. Сон ровный и спокойный, ничего не болит и не тревожит, даже когда просыпаешься, хотя это может быть вызвано именно тем самым огромным количеством выпитого, которое не успевает выветриться. Подремав час-другой, ты просыпаешься свежим и готовым к действию, ну и естественно тут же продолжаешь пить. Во снах меня часто преследуют различные комбинации концов света, не знаю откуда это берётся. Страшно их наблюдать, но одновременно испытываешь некое облегчение оттого, что скоро всё закончится. И ещё там всегда присутствует какая-то женщина, да, та самая, что преследует меня во время абстинентного бреда. Странное ощущение, когда ты чувствуешь великую силу и мужество, а рядом с тобой – прекрасная богиня неведомой земли. Она проведет тебя сквозь трудности и печали этих мест, она спасет тебя и будет всегда рядом. Вот она нежно гладит тебя по волосам и будто ненароком, одним движением – расстегивает пуговицы на твоей рубашке. Она дышит горячо и страстно. От нее пахнет мятой…В ее зеленых глазах, больших и прозрачных, я увидел млечный путь и вечное пространство космоса, необъятное настолько, что в глазах меркнет от увиденного. Ты стоишь на открытом поле и в необозримом черном небе проносятся тысячи комет, но это есть лишь преддверие большого и всеразрушающего астероида, который совсем уже рядом. Когда он покажется и станет размером с луну, но будет отличаться от нее цветом и той агрессивностью, на которое способны лишь летящие огненные головы – ты поймешь что ничего не стоишь, будучи обыкновенным пожирателем скота и растений. Вряд ли окружающие тебя люди возьмутся за руки и запоют свою последнюю песню, скорее всего они бросятся грабить магазины, дабы успеть потребить все, что смогут. Кто-то более одухотворенный будет читать молитвы, что по-моему хуже грабежа и мордобоя. Интересно, если творец послал тебе на голову такую фигню, нужна ему твоя молитва? Думаю, что нет, а совершать идиотские поступки в последние часы жизни – это непозволительная роскошь… Что бы сделал я? Хм, скорее всего ответил бы на прикосновения незнакомой женщины искренними поцелуями в шею и до самой крышки находился бы рядом, как будто на этой обреченной планете нет женщины красивее и нежнее чем она. - Алё, рота подъём! Дынц-дынц-дынц! – я дёрнулся на своей постели и щурясь и отгоняя дремотный морок, выглянул в окно. Там торчала пухлая и наглая морда Дрона, который кулаком бил по стеклу и размахивал бутылкой чиваса. - Драсте, уважаемые, я чего-то не пОняла, а почему тут так тихо и меня никто не встречает? Лёша, *****, тебя твоя ещё не выгнала за образ жизни, ты в зеркало на себя посмотри! Ты мне напоминаешь… Я закрыл ситцевую шторку, чтоб не видеть этой наглой рожи и стал натягивать джинсы. Последний намёк на покой испарился в спёртом воздухе старого дома.

Глава третья, которая даёт нам понять что такое несовершенство бытия, а ещё, в ней мы знакомимся с остальными персонажами. Её звали Шелест. Не, это не дура из телевизора, а просто женщина, у которой была такая фамилия. Это вообще очень запутанная и грустная, но одновременно простая и забавная история, в которой вот такие противоречия случались на каждом шагу. Чёрт его знает как мудрая честная дама заимела какую-то симпатию к такому асоциальному элементу вроде меня, но мы с ней подружились. Возможные причины я понял уже позже, когда знакомство несколько углубилось и по традиции мы начали тащить друг другу жилы, но мне не хочется об этом. Интересно вспомнить некоторые моменты, такие как случайный взгляд или многозначительное молчание, которые даже могли оказаться разыгравшимся воображением. Можно даже начать с того, что эта женщина меня никогда не видела трезвым и здоровым – я всегда был пьян или с похмелья. Да, уж такое было её везение, хотя напоить меня она никогда не отказывалась и это было похоже на то, как погонщик сначала бьёт верблюда молотком по голове, а потом ругает его из за того, что тот лежит. Так вот, никто и никогда меня так с утра не удалено как она. Но лучше бы это была она, чем то, что я осознал проснувшись… На сей раз это была чудовищная тошнота и отвратительная вязкость во рту. Леди-с эндо джентльмен-с, прошу любить и жаловать, перед вами – интоксикация. Пытаясь встать с постели, я упал на грязный линолеум, пытаясь подняться – опрокинул тумбочку, на которой пива уже не было. Первые осколки сознания известили меня о том, что я не помню как вчера заснул, что до этого я что-то пел в одиночестве ночи на улице и ещё, что я разбил зеркало в прихожей водочной бутылкой. Подробности будут позже – борясь с дикой изжогой я ещё вспомню как звонил своим старым подружкам и что-то от них хотел. Можно себе представить что испытывает девушка, которой звонит невменяемый от пьянства человек и скажем, признаётся в любви или же наоборот – припоминает старые обиды. Что ты хочешь от них, дорогой Лёха, в состоянии дичайшего бреда перепоя, зверея от табачного дыма, который ты инстинктивно продолжаешь вдыхать? Я вспомню как блуждал по мёртвой деревне в поиске хоть одной живой души. Что ты хотел от неё? Сейчас у тебя слишком много вопросов, на которые у тебя нет ни одного ответа. В развороченном холодильнике, среди овощей и ломтиков плавленого сыра, валялась последняя банка пива. Моё спасение и мой эшафот. Сейчас я плесну в свою топку этот напёрсток живой воды и если не взблевну, то он облегчит моё, поистине дикое состояние где-то на полчаса, а что будет дальше - знает любой запойный алкаш. Часы похмельного безумия, мракобесные флешбэки, ненавистные песни и посторонние слова в разламывающейся голове. Который час? Восемь утра. Это печать на приговор, потому что твои друзья, мой синий друг - прибудут к трём. Взять пиво, четыре таблетки цитрамона и выйти на улицу, чтоб тебя не передёрнуло от прокуренного спёртого воздуха в доме. Не обращай внимание на мрак осеннего утра и аккуратно попробуй пить… От первого глотка всё тело свело судорогой, в отчаянии я вцепился в деревянные перила и попытался втянуть сырой холодный воздух. Да, Венечка, если ты видишь меня со своих синих небес, то вот он я, иду твоими стопами… И тут, поскольку Бог любит алкоголиков, произошло чудо – в этом воздухе присутствовал странный запах каких-то цветов или трав, который отвлёк разум от исторгания смертоносной жидкости и пиво спокойно улеглось на дне бунтующего желудка. Теперь таблетки и следующий глоток, который дался уже проще и так аккуратно мне удалось допить банку. Я победил тебя, дикий утренний демон и теперь я постараюсь заснуть и если мне это удастся, то я отсрочу час своей казни. И быть может на несколько дней. И вот, дорогой мой читатель, поскольку волей Всевышнего я смог нарушить его же законы и не отверг то, против чего сражается мой организм – теперь я могу отдохнуть и потонуть в тревожной пелене пивного действия, когда ужасные образы отравления отступают и на их место приходит спокойствие и я чувствую ласковые руки парацетамола, кофеина и аспирина на моём затылке и висках. Тёплый мрак очищающего забытья. У меня есть кот, смешной такой, весёлый и очень добрый, единственное – он не умеет пользоваться задними лапами при ходьбе, но при этом он нисколько не унывает и жрёт за троих. Казалось бы, человек в окружении прямоходящих людей падал бы духом, напивался, проклинал бы всё на свете из за своей ущербности, а кот, который не обременён воображением - срать хотел на то, чтоб быть как все или лучше, имея перед глазами здоровую грациозную кошку. И я могу твёрдо сказать – он счастлив, не имея за спиной религий и убеждений. Вот он подползает к моему креслу и похоже всё что ему надо – чтоб я свесил руку и он об неё потёрся и помурлыкал. И вы знаете, он при этом ещё и улыбается. Мне ничего не снилось, я словно бы спал во сне и очень расстроился что был разбужен глухим стуком где-то внутри. Уважаемая публика, имею честь представить следующую часть нашего представления – аритмия. Я без понятия что там происходит, но вроде бы сосуды сжались до предела или ещё что-то, но мотор начинает бухать сильно и неравномерно, иногда делая такие паузы и тебе кажется что больше он стучать не начнёт. Страх, который ты при этом испытываешь, вызывает сильное потоотделение, причём самой разной температуры – и горячее и холодное. Пробуешь выйти на улицу, но каждый шаг даётся с трудом, хотя именно на ногах тебе внезапно становится легче. Одиннадцать часов. Ещё четыре часа страха и недееспособности, при которых даже кошмары отступают и думаешь только о том, как бы не отбросить копыта. Одновременно одолевает чувство абсолютной никчёмности и ненужности, а с этим нужно бороться каким-то действием. Я открыл окно в доме, чтоб немного проветрить, вновь затопил печь, собрал осколки зеркала и даже смог немного прибраться. И тут, дорогой Иисус, когда я понял что прошло не больше часа и ещё три мне не выдержать, с улицы раздался самый прекрасный звук, который я только мог услышать – шум двигателя микроавтобуса «форд». Красный зверь вразвалочку пробежался по траве и кочкам и остановился у крыльца. Я знаю что достаточно бесцеремонен, но времени на реверансы у меня не было – как-то бессознательно поздоровавшись, я выдернул ключи зажигания из под носа обалдевшего Борьки, вскрыл кузов и разодрал упаковку с пивом, которыми казалось, было завалено всё пространство автобуса. Неземной вкус бесконечного пива, холодная амброзия цивилизованного мира… Когда Боря и Слава вылезли из кабины – я уже открывал вторую банку. Может я и законченный неудачник, но мне всегда везло на разношерстность людей, которые встречались на моём пути. Вот и сейчас я видел двух человек, которые отличались друг от друга не только внешним видом, телосложением и характером – они даже думали абсолютно по-разному. Да, конечно же вы скажете что все разные, но например школьные знакомые или люди, которых я встречал на своих многочисленных работах – в массе своей были совершеннейшими репликами друг друга. По интересам, музыкальным пристрастиям и даже по отношению к ближнему своему. Они даже выглядели приблизительно одинаково, но это не относится к моим друзьям. По ходу повествования вы поймёте в чём их различие, а пока постараюсь описать их внешний вид. Боря – здоровый высокий парень, с развитой грудной клеткой, который даже с похмелья всегда выглядит подтянутым и бодрым. Не сутулится, не унывает, не думает что он шедевр мироздания, да и вообще бескорыстный трудяга. Разумеется, я говорю про трезвую часть его жизни. Слава – боевой коренастый гном, который обладает каким-то запредельным интеллектом и может спьяну полезть с паяльником в системный блок и даже его починить, а параллельно объяснить принцип работы атомного двигателя. Гордец, библиофил, подчас бывает очень обидчив. Когда повествует о каких-либо событиях – следует делить его рассказ на четыре, а если повествует под мухой – на шестнадцать. В общем эти два ангела-хранителя сейчас стояли и хихикая смотрели как я вгрызаюсь в пиво. Часы показывали начало двенадцатого. Пока всё, над остальным работаю.

Господа, пасип за отзывы, на самом деле я на вас краштестую свою повесть и остановился на пятой главе. Блин, это была вторая...ща первую закину, а дальше, если попрёт - остальные. Истинно отважные. Знаете, на что похож осенний рассвет? Вы не знаете, даже если видели его, в чём я не очень уверен. Если я вообще могу быть в чём-нибудь уверен. Расскажите мне о листьях, сумрачном небе и последнем северном солнце, о суетливых спешащих птицах или скажем, о запахе первых заморозков. Вы расскажете, само собой, вы будете описывать свои ощущения и доказывать мне что так и есть на самом деле. Я вас перебью и расскажу свою историю, только дайте мне прикурить и опрокинуть небольшой стаканчик. Не обращайте внимания на моё состояние. Что я знаю об алкоголе? Если у вас есть время, то я с удовольствием расскажу вам о нём. А потом вернёмся к осени. Глава первая, в которой пока всё хорошо. Я читал тебя с ранней юности, мне всегда нравился твой слог и образность изложения. Вообще, красив ты, старый чёрт. Умён, строг к себе, да и в остальном вполне съедобен, особенно из за уровня цинизма. Но твою мать, дорогой Венечка, тогда, на вокзале у тебя с утра были деньги и возможность взять целебной жидкости, которой в данный момент мне требуется совсем немного, лишь для того, чтоб успокоить свихнувшееся сердце и как-то заглушить дикую боль в висках. Двадцать шестое сентября, срединная осень, самое начало чудовищного эксперимента над мыслящей обезьяной. Прошу меня извинить, мне нужно собраться с мыслями и как-то понять что происходит вокруг. Не пытайтесь понять мысли обезьяны, особенно если вам не хочется разбирать никогда не существовавшие языки и логики. Как и мне в данный момент, когда навязчивые барабанчики стучат как пепел Клааса в сердце моё. Подготовка заняла больше месяца – финансы, возможности, распределение ролей участников и я, как всегда торопился. Я приехал первым. Заброшенная деревня где-то на краю света, старый покосившийся дом, ветхая баня, развалившийся колодец, чудом произрастающий откуда-то из леса провод электроснабжения. Вот и сейчас, оглядываясь в прошлое, я понимаю что место было выбрано на редкость удачно. Чтоб понять что происходит внутри, какие демоны затаились в причёсанных прядках твоей сущности и найти способ их разбудить – это был самый идеальный ландшафт и время года. Итак, пара десятков заброшенных домов с огромными участками, заросшими всеми видами сорняков этой полосы, единственная разбитая дорога, заканчивающая свой путь в конце деревни, а вокруг – бесконечная череда полей, лесов, рощиц, обмелевших речек и ручьёв. Попасть сюда в одиночку я смог лишь обогатив таксиста, который не смотря на крупный заработок, всю дорогу стонал от бездорожья и от тягот семейной жизни. Спасали от этого лишь водка во фляге и плеер, хотя эти факторы тоже раздражали водителя и он поскрипывал зубами поглядывая на флягу и то и дело выдёргивал мой наушник под предлогом показать куда дальше ехать. Свернув с шоссе мы ещё около часа петляли по грязи и мокрому песку, пока не оказались у этого дома. Как только я расплатился и выгрузил сумки, таксист резко развернулся и умчался. Я остался один. Конечно я был уже пьян и возиться с ржавым замком пришлось около получаса, но в конце концов дверь поддалась и я очутился в тёмной прихожей. Этот дом купил Слава, когда в течение жизни друзья обзавелись семьями и над нами нависла угроза отсутствия места для культурного времяпрепровождения. Стоил он сущие копейки за счёт отдалённости от цивилизации и полного отсутствия разумной жизни в радиусе двадцати километров. Одиночество… Чёрт возьми, на что я только не шёл в этой жизни чтоб тебя заполучить и чем только не платил чтоб тебя лишиться. В обществе ты перестаёшь думать – слишком много посторонних волн, эмоций, звуков, но при всём при этом ты рвёшься в это общество. Зачем? Неужели чтоб продемонстрировать то, что ты надумал, мелкая расчётливая душонка? Тогда можно обвинить в этом и всех остальных, подкрепить доказательствами в стремлении к превосходству, открыть исподнюю высокомерность, но при этом – никогда не забывать про себя и стараться бить своё испитое тельце чуть сильнее, нежели другие, тогда противнику будет нечем ответить. Итак, для начала мне нужно было спокойно и ответственно навести уют и внедрить жизнь в это остывшее жилище. Развёл огонь в печи, принёс воды из колодца, включил и набил едой и выпивкой холодильник, подмёл мышиное дерьмо и довольный устроился на веранде в драном коричневом кресле, прислушиваясь к треску поленьев и пению птиц. Я привёз собой пару литров водки, двадцать банок пива, плоскую бутылочку коньяка на случай резкого утреннего сужения сосудов, жратву и сигарет. Со всем этим я рассчитывал дождаться друзей, которые через два дня привезут на микроавтобусе всё остальное и мы поставим величайший психонавтический эксперимент в истории алкоголизма. Многие пьют. Да чего уж там – почти все пьют, но как правило делают это неосознанно, инерционно, просто. Теперь пришла пора детально изучить весь процесс от начала до конца, от интро до аунтро. Единственное, что меня несколько смущало в тот момент, так это что никто кроме меня не знал о готовящемся опыте, поэтому я заливал чуть слышную совесть водкой с пивом, закусывал солёными грибами и посматривал на хмурое октябрьское небо с видом полководца, готовящегося к величайшей битве в его жизни. Интересные эти места – привыкаешь к тишине и распознаёшь случайные звуки за считанные часы и даже после пары проведённых здесь дней, воспринимаешь городскую жизнь как агрессивный, шумный и чуждый мир, пропитанный скверными запахами и ненавистными людьми, похожими на испорченные механизмы. До чего же всё-таки мал и слаб человек в этом мире, даже если он в состоянии его разрушить – он всё равно ничто. Я понял это как-то очень поздно, внезапно и здесь – мне не спалось на какие-то сутки новогодней пьянки и я вышел на оледеневшее крыльцо покурить. Светила абсолютно белая луна, она выхватывала в снегу трепетные клочки сухой травы и огромные деревья, обступившие дом по периметру участка. Холодный строгий мир, в котором должен выжить только тот, кто приспособлен. И тут я подумал, что будет, если сейчас тёплый и мягкий дом позади меня исчезнет и я останусь посреди этого снега, трав, деревьев – в штанах и куртке. И не будет нигде больше домов, холодильников, упаковок, бутылок… А только лишь деревья и трава. Тогда мне придётся приложить все свои усилия чтоб сплести из подручных материалов верёвку и без мыла, корчась в агонии - сдохнуть на подходящем суку, потому что это – уже не мой мир и жить в нём я не умею. Вдруг поднялся ветер, он пронизывал чёрные ветви деревьев и там, между ними родился странный звук, сначала похожий на пение какой-то трубы, а потом и вовсе стал напоминать человеческий плач, но с какой-то звериной окраской - злой и надрывный вой. В этот момент я понял какой же я маленький по сравнению с этими деревьями и этими заснеженными пространствами, я понял свою ничтожность и замер, слушая этот вой. Затем я вломился обратно в дом, запер все замки и трясущимися руками достав бутылку из холодильника – разбудил Борю. Боря – обыкновенный российский труженик – алкоголик. Жизненными приоритетами для него были и остаются - машина, дача и квартира, в свободное от этих хлопот время он напивался. Напивался страшно – до бреда и галлюцинаций, до врагов и жидовских заговоров, при этом оставаясь замечательным человеком, который поможет в трудную минуту. И ещё - весёлый он, Борька, потому что пока нам всем хорошо – мы постоянно зубоскалим над всем, что подвернётся под язык. В том числе и над собой, как бы это не было тяжело. А мне в данный момент хорошо – ещё только три часа дня, а я уже порядком пьян, поставил на плиту сосиски, вскрываю глотки холодным банкам и перелистываю изнасилованную временем и людьми - «Легенду об Уленшпигеле». Мне всё нравится, меня всё устраивает и если мне придётся объяснять кому-нибудь причину собственного пьянства, то именно такие эпизоды будут самыми красноречивыми доводами. Трезвым людям слишком многое плохо, слишком много раздражающих факторов, слишком много личной боли, которую они выплёскивают друг на друга и всё это дерьмо ходит по кругу в мире трезвых. Кто-то сказал что спортивный и подтянутый человек как правило искренне удивляется, когда у него обнаруживают рак. Мне и впрямь не представить масштабы его обиды на бытие, ведь он делал всё правильно и последние вопросительные вопли его души будут раздаваться до тех пор, пока врачи не констатируют его смерть. Может быть именно поэтому я давлю в пепельнице двадцатый окурок и подливаю в рюмку, ощущая себя божеством естества. Сумерки и расстройство вестибулярного аппарата всегда приходят рука об руку. Машинально закрыв заслонку печи и проверив на всякий случай дверь, я не раздеваясь упал на мягкую скрипучую кровать и провалился в тёплый мирок первого синего вечера. Мыслей конечно же никаких не было.

Отрывок из моей повести: Глава вторая, в которой сначала всё очень плохо, но на помощь приходят простые человеческие ценности. Мы сидим совсем рядом. Ты только что налила чай в белоснежные чашки и положила следом половинки лимона. Я никогда тебя раньше не видел, но меня не отпускает странное чувство, что знал о тебе ещё до своего рождения. Даже сейчас мне сложно описать какого цвета твои волосы. Всё в какой-то беловатой дымке, тихо и только ветер из открытого окна чуть раскачивает зелёные занавески. Может быть я видел тебя в детстве и теперь основательно забыл, а может ты просто та самая, которую я искал все эти годы. Ты дотрагиваешься до моего плеча и что-то говоришь. Сначала мне трудно понять твои слова, но постепенно я понимаю что в них что-то не так. Это не нежные признания или интересные рассказы, а больше уже напоминает что-то неприятное, страшное… «я найду тебя и убью, ты мерзкий ублюдок, тебе от меня не спрятаться…» Резкая боль в затылке отгоняет последние волны похмельного сна и ты вновь в реальном мире. Первое, что несколько утешает, так это – стоящая на древней тумбочке банка пива и то, что проснулся когда уже рассвело. Вообще, проснуться ночью или ранним утром – серьёзное испытание, потому что следом наступает бессонница и всё становится ещё хуже, но не теперь. Первые результаты от опрокинутого залпом пива и пары таблеток цитрамона, не заставили себя ждать – головная боль стала потихоньку растворяться и понимание вещей стало более отчётливым и лёгкая получасовая дрёма сделала своё дело – я в порядке. Десять утра – золотая середина утренних возрождений из пепла, главное сразу не закуривать и не смотреть на остатки былого застолья. Хотя, ничего страшного вчера не происходило – окурки дисциплинированно лежат в пепельнице, пустая литровая лежит в мусорном ведре, а сосиски были съедены и сковорода от них стоит под рукомойником. Это плоды многолетней дисциплины, уроки диких бардаков, разбитых бутылок и засохшей еды. Джентльмен! Пусть я какой-то извращённый эстет и в этом есть что-то чужеродное и противное, но всё же у меня есть свои кайфы, особенно при неплохом самочувствии. Порывшись в пакетах я нашёл хлеб, бекон, зелень, майонез и приступил к священному ритуалу – приготовлению огромного утешительного сэндвича, который должен был прогнать остатки дискомфорта. Заварил чай с бергамотом, причём не сраный пакетик с опилками, а рассыпной, ароматный и благородный, протёр стол и включил древний телевизор. Ах, дорогой Иисус, там идёт передача, в которой читают Бродского! В какой-то миг я пожалел что на мне нет строгого фрака или на худой конец – бордового халата с кисточками. Вообще, срать я хотел на Бродского, но в данный момент он так красиво ложился на этот мой сэндвич, чай и общую цивилизованность происходящего, что я готов был поддакивать чтецу из за обилия красивых немецких слов, смысла которых я не понимал. Купаясь в собственном совершенстве, я понял что без коньяка мне не обойтись и разыскав в своих вещах серебряную рюмку - принялся его смаковать. Запомни, о, дорогой читатель – долго и красиво пить у тебя не получится никогда, поэтому последние рюмки вошли в меня залпом, да и Бродский закончился. А что теперь, лорд? Чего вы желаете? Его светлость изволит пойти прогуляться, но перед этим, в поддержание образа нужно сыграть халдея и прибраться. Мне предстояло вымыть кружку, рюмку, тарелку из под сэндвича и выкинуть мусор. И как раз в этот момент наступило то самое «да и *** ты с ним», которое может и не вязалось с лучшим домом, но зато изрядно вписывалось в образ благородного помещика. Напевая под нос «Воздух» Баха, я надел прогулочный костюм (драную кожаную куртку), прогулочные туфли (драные пыльные ботинки) и прихватил прогулочный саквояж (мятый полиэтиленовый пакет с пятью банками пива). Шуршащие листья под ногами и последние поющие птицы, наполнили моё сердце превыспренним умиротворением. Господи, как хорошо осенью, среди этого покоя и естественных красок и звуков. Я шёл по тропинке к шелестящей реке и опрокинутым ураганом деревьям, я проходил мимо отталкивающе острых зарослей хвоща, мимо мхов и увядающих трав. Только в такие моменты понимаешь что Бог есть и лишь потому, что ты пьян. Серое небо нисколько не удручало, наоборот – в строгости этого спокойного цвета было что-то первородное, естественное и бесконечно непонятное. Лорд, посвятивший свою жизнь ненависти - упивался миром и был абсолютно счастлив. Единственное, что портило картину, так это то, что я здесь не за этим - завтра приедут мои друзья, которые станут объектом моего наблюдения и в этом процессе главное – не забыть наблюдать за собой, чтоб не испортить объективность результата. Словами можно выразить всё на свете, но только не собственное поведение в состоянии, когда не запоминаешь деталей. Сколько раз Вам было стыдно, милейший лорд? О, тысячи и тысячи раз! Только этот стыд безвозвратно исчезал при следующих возлияниях или при отрезвлении растворялся в нечеловеческих муках похмельного бреда - за всё надо платить и ты платишь за развлечения тысячекратно, всегда зная расценки данного заведения. Внезапно, пройдя через разноцветную рощицу, я оказался в поле. В те времена, когда здесь жили люди, тут пасли скот, но теперь это всего лишь заросшее травами место, где нет деревьев. Как-то летом, когда мне не повезло проснуться раньше всех, я тоже пришёл сюда случайно. Тогда я тоже сварганил себе сэндвич, выпил пива, а ещё - выкурил папиросу ганджи и вот когда я переполненный какими-то узорчатыми мыслями вошёл в эту траву - рядом раздался шорох и на расстоянии вытянутой руки от меня, в небо, лениво и важно взлетел громадный красноклювый аист. Не знаю почему я запомнил этот момент, может потому что я житель города? Внезапно зазвонил телефон на поясе. Этот звон был похож на грубый плевок в первобытное любование внешним миром, словно кто-то вылил ушат дерьма на полотно эпохи возрождения. Сквозь шипение паршивой связи я услышал Славу – - Арова! Ы как ам? - Уже неплохо. Когда вы приедете? - Автра, как оговаривались. - Отлично. Пока. Разговор без смысла, а ведь вся жизнь состоит из таких моментов. Эх, Славик, сколько у нас с тобой было этих бессмысленных бесед, которые могли означать только то, что нам просто приятно друг друга слышать. Сколько лет прошло с тех пор, как мы познакомились на той дикой пьянке? Шестнадцать? Да, тогда мы были в самом начале пути и нещадно блевали после полулитры… Хотя, нет – ты никогда не блевал и это придавало тебе какой-то шарм, тебя больше любили девушки, потому что в то время, когда я валялся в ванной весь заблёванный - ты мог поддерживать светские беседы. Зато, если тебя вырубало, то ты спал до утра, а я, отплевавшись и почистив пёрышки – продолжал вести светские беседы за тебя. И срать на то, что при таких раскладах нам редко давали (девушки почему-то не любят когда кавалеры теряют человеческий облик) – главное что мы были и остаёмся едины в нашем пьянстве. Ещё мне нравится в тебе что ты всегда был начитан и в разговорах употребляешь крайне изысканные обороты. Да и вообще, ты классный парень и в данный момент мне даже несколько неприятно что именно тебя выбрал для этого эксперимента. Я смял последнюю банку и выбросил её в кусты. Начинается самое интересное – алкоголь перестаёт действовать. Я не медик и не знаю почему так происходит, но на второй-третий день действительно сложно напиться чтоб слечь. Странный обман организма – голова почти не соображает, а тело ровно ходит и на покой особо не рвётся. Я понял это когда выпил за пару часов свой дорожный набор. Считаем – две банки пива, двести пятьдесят грамм коньяка и ещё пять банок пива… Хороший коктейль, но меня даже не шатает. Эксперимент начинается и самым лучшим вступлением и проверкой работы мозга будет звонок супруге – - Алло… - спокойный и ровный голосок, который напоминает мне умиротворение собственного дома. - Инга, привет! Да, приехал…ага…всё в порядке…угу. Да, дрова не отсырели. Да, завтра приедут…и баня завтра. Конечно без излишеств. Как вы там? Ну, молодцы. Всё, целую, пока. Экселлент! Я нажал на воспроизведение записанного разговора – приятный ровный баритон без тычка и задоринки, сообщает жене что у него всё хорошо. Да, господа, не надо аплодисментов, я знаю что крепок телом и духом. Я шёл песчаной разбитой дорогой к дому и продолжал любить этот мир, в котором я мог понять не только его совершенство, но и своё. Я могу выпить сколько захочу и могу остановиться в любой момент, потому что у меня есть то, чего нет у большинства моих современников – железная и несгибаемая воля. Уже ногой открыв дверь, я прошёл на кухню, достал из холодильника последнюю литровую, прижал к груди какое-то количество ледяных банок, в два захода обеспечил себя разнообразной закуской и развалился у телевизора, который, как оказалось показывал всего три канала, но меня это уже не особо расстраивало. Там красивый мужчина улыбался красивой жене и красивым детишкам, но это была всего лишь реклама приправы или ещё какого-то дерьма.

Конди А то у нас из за внешней неустроенности взрослые не суицидничают. Как правило их губят эмоции и амбиции. Вы за узость мышления? Лииса-Кайса Вы находитесь во власти какой-то буйной фантазии. Поощрил бы, если бы её эти вопросы нисколько не интересовали. Думать о подобном, да настолько, что создать ветку на форуме - это уже не игрушки.

Понтий Пилат, детишки сейчас с крыш сбрасываются по причине недоступности вип-дивана, машины с открытым верхом и пары межрасовых грудастых шлюх по бокам. Почему? Тиливизир включите - там показано как НАДО жить.

Лииса-Кайса Какими банальностями и штампами я хочу выделяться? Потрудитесь выражаться яснее. Если она хочет быть как все - она не очень умна. И блоковские барышни могут выпить со слесарями и токарь может посетить светский бал. Главное - себя не потерять, а человек виден и под робой и под дорогим платьем. Понтий Пилат, многим кажется что если они ведут себя как стадо, то это и есть правильно. На этом держались все великие империи - на обезличивании и производстве биороботов.

Был такой совковый эксперимент - детям раздали по ложке сладкой каши и спросили их какая она на вскус и все ответили что сладкая. А вот одному дали ложку солёной каши, так он тоже ответил что она сладкая. Стадность - одно из первейших определений социума. Помните с какой иронией барон Мюнгхаузен произносил "быть как все..."? Хотите слиться с серой массой современников? Будьте.

Лав из...тьфу. Щястье, это настолько спорное ощущение, что так же, как и слова "любовь", я б его поостерёгся. Формула абсолютного счастья - это железная уверенность в ближайших десятилетиях существования, полное удовлетворение ВСЕХ потребностей, благодать в амурных отношениях...и тд. Причём всё сразу и не должно присутствовать ни капли негатива. Кто таким может похвастать? То, что вы называете счастьем, есть выделение всяких там эндорфинов, адреналинов и раздражение определённых участков мозга. Я только что поужинал, налил в кружку ледяного лагера и закурил сигарету. Ничего не болит, не беспокоит...счастье? Неа, мне просто хорошо.

M-03, куда можно перейти?

Лисса Важен не знак, а текст - ваш сигнал был похож на повод начать приятную беседу, чем мы сейчас и занимаемся. Давно не получали за хамство? Занервничал... А остальные прямо вот так и вываливают? Э, нет, тогда уж сначала вы шоуёртитс. У меня складывается впечатление что я был с вами и вам не понравилось... Ленка? Дашка? Ну, сорри, пьян я был.