Байки, смешные и интересные стихи/рассказы/сочинения

[Зыш 3953]

мопс Цуня в очередной раз блеснул высоким уровнем айкьюкарекью и закрылся в душевой кабине изнутри.
выйти сам не смог, поэтому просто принял этот мир таким, какой он есть, и тихо лёг спать по месту принятия.
он у нас мастер простых решений и всегда высыпается в отличие от остальных.

спустя какое-то время я блеснула сообразительностью и поняла, что слишком давно не запиналась о мопса в тех местах, где мы обычно запинаемся о мопса.
и не наступала на мопса там, где мы обычно на него наступаем.

такого приятного удобства не было уже лет десять, стало очень тревожно.
я сразу блеснула истеричностью и решила, что мопс как-то незаметно вышел из квартиры.
весь и навсегда.
это единственная причина, которая помешала бы ему лежать сразу во всех местах, где мы обычно запинаемся и наступаем, и высыпаться между запинаниями и наступаниями.

стопроцентно выпустила мопса в подъезд и не заметила этого именно я.
ведь в нашей семье все талантливые поступки с дорогостоящими последствиями совершаются строго мной, и эту лошадь первенства я никому не отдам.

мопс в случае неконтролируемого выпускания деловито садится в лифт с кем-то из соседей или курьеров - и конечный пункт его путешествия теряется в этажах и измерениях.

наверняка на каком-то из этажей мопса ещё и украли, решила я.
ведь он у нас очень красивый, умный и выспавшийся, настоящий подарок судьбы на коротких лапках.
а мне теперь кабзда, потому что священное животное у нас в семье вовсе не я.

кое-как натянув куда-то штаны, я истерично поехала на лифте по всем измерениям сразу.
заодно узнала, что у нас в доме 24 этажа, но почему-то нет 13го, очень удивилась.
живу тут десять лет, а каждый раз такая новость.

на предмет беспризорной свиноты были опрошены все встречные соседи, курьеры, консьерж и даже верхняя Галина, с которой у нас ядерная война идет уже три года, просто мы никому про неё не говорим.
пусть человечество ещё немного постоит на пороге, покачается.

соседи не видели мопса. 
потому что только зашли в подъезд, как сразу увидели истерическую меня в кое-как надетых штанах и забыли, куда шли.

курьеры не видели мопса. 
потому что в Узбекистане мопсов нет, они не знают, что это, и отойди от нас, безумная невыспавшаяся женщина.

консьерж не видел мопса. 
потому что как раз обходил подъезд в своем отдельном невидимом никому измерении, такой трудяга.

верхняя Галина не видела мопса. 
потому что слепошарая, тут не надо ничего дополнительно пояснять.
позже обязательно ей нахамлю, когда повод придумаю.

постепенно ареал панической беготни и опросов расширялся.
ещё через полчаса в него вошли оба уровня подземной парковки и прилегающая территория с произрастающими на ней кустами.

фитнес-браслет впервые за год встрепенулся, решил, что у меня тренировка высокой интенсивности, и начал отпускать издевательские поддерживающие комментарии.

после часа беготни и криков я ушаталась и забежала домой попить водички.
в этот момент мопс Цуня повернулся внутри душа кверху пятаком и громко захрапел счастливыми звуками всегда высыпающегося животного.
если бы не это, я бегала бы по району до пенсии.
возможно, даже похудела бы наконец.

- Чем занималась сегодня, любимая? - спросил муж вечером (на самом деле он так упорото не разговаривает, но кто мне помешает помечтать).
- Час каталась на лифте и бегала по морозу просто так, без веской причины, не обращай внимания, - ответила я, в двенадцатый раз испепелив невыспавшимся взглядом отлично выспавшегося мопса.

следующим нашим домашним животным, скорее всего, будет кто-то без ног, например, устрица.
или палка колбасы брауншвейгской породы.
мы будем вместе отлично высыпаться в отличие от всех вас.
а кого-то более подвижного пусть заводит кто-то менее истеричный и более выспавшийся, я не потяну.

Добрая Веда

[Мадам Козявкина 64745]

Жуткая правда о размножении помидорок! 

 

Однажды, где-то в Арктике, Африке, Антарктике, на Луне, на Альдебаране группа учёных из разных стран попала в крайне тяжёлое положение. Им понадобилось вещество, которое содержится только в помидорках. А запасов оставалось только на пару месяцев... Казалось ничто их не может спасти. Было начало мая... 

 

Главный механик Виталий Пантелеймонович (русский, женат, дети) лежал вторую неделю. Ему было плохо. Но он думал о миссии. "Братья"- сказал он - "вскопайте грядку!" Его коллеги по экспедиции из разных стран вскопали и спросили что там сажать? Хотя и сажать-то было нечего. "Ничего не сажайте, только сделайте так, чтоб эту грядку было видно с материка, из космоса, с Венеры, с соседнего участка." Иностранцы покрутили пальцем у виска, но согласились исполнить (последнюю?) волю надёжного товарища... 

 

Наступило 14 мая. Виталий Пантелеймонович ждал полночи... И вот, часы пробили 12 раз наступило 15 мая и больше ничего. Где же я ошибся?- лихорадочно думал бесстрашный механик... Но, чу! За дверью раздались шаги и кто-то властно постучал в дверь! "Ху из ит?"- спросил Педро. "Да я это, я! Тёть Зоя! Соседка." Путешественники посмотрели на механика вопросительно. "Открывайте, пока это безопасно" - разрешил Пантелеймоныч. Открыли. В комнату вплыла старушка с двумя вёдрами: "Виталька! Вот ты куда забрался! Насилу нашла! Что-то исхудал ты... А я мимо иду, смотрю у тебя грядка свободная, а у меня как раз рассада помидорная осталась. Вон хорошая какая, возьми, а? Посадишь. Да она сама растёт. Помидорки уже зелёные слаще сахару". Тут он увидела повара Мэри из Эфиопии, ойкнула и сказала понизив голос: "Девка-то чегось обгорела так? Вы бы её сметаной помазали! Ну ладно, пойду я, мне в город за пенсией съездить надобно..." 

Дверь закрылась. Путешественники обрадовались, они были спасены, рассады как раз хватало на грядку. только Виталий Пантелеймонович был мрачен. Как будто он что-то упустил... Точно! Вот оно!!! "Закрывайте дверь! - заорал он - Гасите свет! Накройте грядку, чтоб было непонятно, что это грядка!!! 

Но было поздно... За дверью раздались шаркающие шаги и нестройный хор голосов. Разбирались в нём отдельные слова: "Виталька... Рассада... Жалко же... Ты молодой, а куды мне столько?... Эт я, тёть Нина" 

Виталий Пантелеймонович, бесстрашный путешественник, опытный механик и любящий отец закрыл ладонями лицо и заплакал...

 

Роман Ариткулов

[Мадам Козявкина 64745]

В школе меня постоянно дергали на какие-то олимпиады. Однажды потянули на олимпиаду по химии. Я растолковал это как дань моим умственным способностям. Узнав об этом, моя мама, химик, носившая до встречи с моим папой старую дворянскую фамилию, повела себя как кухарка. Обычно она смеется как тургеневская женщина. А тут расплескала чай и расхохоталась. Это был первый и последний раз, когда я видел хохочущую маму. Потом меня послали на районную олимпиаду по физике. А потом еще и еще. И тут я стал догадываться, что администрация школы просто регулярно депортирует меня, предоставляя другим детям возможность нормально учиться. 
 
На олимпиаду по биологии я был этапирован не один. Мне навялили в попутчики Толика Крюкова. Он тоже хорошо разбирался в биологии. Как и я оленя от черепахи мог отличить со ста шагов. Узнав, кто будет представлять эту науку от школы, учительница биологии чуть не объявила голодовку. «Но их целый день не будет в школе», - убедили её, видимо, директриса с завучем. Нас с Толиком усадили в огромной аудитории с шестьюдесятью незнакомыми коллегами-биологами. Выдали по одному большому листу с разворотом. 
 
Как раз в это время за трибуной произносила вдохновляющую речь женщина. На её груди металась стеклянная брошь размером с кулак. В целом речь зашла. Главные тезисы: мы здесь не случайно, впереди у нас большая жизнь. Поэтому, если шуметь и списывать сейчас, то всю жизнь разгружать вагоны потом. Хотя дело это тоже благородное, и она ничего против него не имеет. 
 
Я осмотрелся и коснулся плеча девочки справа от себя. Она покраснела и опустила накрашенные ресницы. И тут все стали что-то писать в листах как ошпаренные. Это страшно растревожило Толика: 
 
- Я не понял, что нужно делать. Что делать нужно? 
 
Он даже в этот момент был далек от подозрения, что придется что-то писать. Он думал, нас привезли, чтобы напоить лимонадом. Изучив содержимое листа, я догадался: в чистых от типографского текста местах не хватает ответов. О чем и сообщил биологу Толику. Женщина с брошью попросила меня успокоиться. 
 
- А где смотреть ответы? – спросил у меня Толик. 
 
И женщина с брошью как бы невзначай поинтересовалась, из какой школы эти два мальчика, с таким рвением тянущие руки к науке. Того, кто состоит в детской комнате милиции, голыми руками не возьмешь. И я ответил, что из сто семьдесят второй. Пометив это в своем листе и на листе Толика, женщина погрызла очки и тоже пометила что-то у себя в блокноте. 
 
- Мы же из сто семьдесят пятой? - возразил Толик. 
 
- Молчи, дурак, - ответил я ему. 
 
Толик пнул меня, но угодил по стулу девочки, сидящей передо мной. Она повернула голову как сова. Определила, что мы несъедобные и попросила в будущем так не делать. Запомнились веснушки. 
 
- Чего надо? – бросил в её сторону Толик. – Сиди и не мешай. 
 
После этого женщина сделала девочке последнее замечание. И девочка заплакала. Чтобы её успокоить, женщина по-матерински предложила ей надеяться только на свои силы. И тогда всё у девочки получится. Раньше педагоги умели убеждать: девочка вытерла слёзы, и у неё и правда стало всё получаться. 
 
Я находился в затруднительном положении. Вспоминать годы жизни Карла Линнея и ловить взгляды девочки с ресницами одновременно было невозможно. Или Линней, или ресницы. Если одновременно, то получался Карл Линней с накрашенными ресницами. Это вызывало неприятные ощущения. Кто бы он ни был, этот Линней, картина была ужасная. 
 
- Сколько видов рыб живёт в Оби? – поинтересовался мимоходом Толик. 
 
- Девятьсот двенадцать, - ответил я. 
 
- Точно? 
 
- Таким не шутят. 
 
Ответ о Линнее я изложил так, что его можно было вставить даже в Агнии Барто биографию. И он был бы правильным, если при проверке не выглядеть резонером. 
 
«Пойдем в кино?» – написал я на бумажке, которую тщательно свернул и бросил девочке с накрашенными ресницами. Ответ прилетел через минуту. «Я уже дружу», - было в нём красиво написано. Меня до сих пор поражает это женское неумение говорить «да» сразу. Чёрт возьми. У меня и в мыслях не было разрушать ту дружбу. Я искренне предлагал ещё одну. Я уже дружил с двумя девочками, которые дружили. Спали мальчики этих девочек крепко. Неудобства от этого испытывал только мой папа, регулярно отсчитывающий мне рубли. 
 
«Он лучше меня?», - написал я и послал. – «Да», - пришел ответ. – «Тогда почему он не на олимпиаде?». Девочка задумалась. Я её понимаю. 
 
- Ты Обь с Тихим океаном не перепутал? - спросила тихо женщина с брошью, проходя мимо Толика в третий раз. В нашем с ним ареале обитания она рассчитывала найти шпаргалки. Но чтобы иметь шпаргалки, нужно хотя бы приблизительно знать, о чем предмет. В этом смысле искать у нас с Толиком было нечего. 
 
Он сидел с видом агрессивного ребенка, которому требуется медицинская помощь. Но это был его обычный вид, просто женщина об этом не знала. 
 
- Какой океан, чего ей надо? – стал толкать он меня, мешая заводить неразборчивые связи. – Здесь ни одного вопроса про океаны. 
 
«Кто есть кто» с Бельмондо», - написал я и отправил. – «Нет!», - прилетело мне, и ещё там была нарисована смеющаяся рожица с косичками и ушами. Зря она это сделала. Уши меня завели похлеще ресниц. Нынешние смайлы лишены этой сексуальной привлекательности. Я уже почти воспылал, но тут меня снова стал донимать коллега-биолог. 
 
- Такой вопрос к тебе, - по-бехтеревски деловито начал он. - Какой уровень кон-фор... мации у белка волос кератин? Кератин – это ответ, что ли? Узбек какой-то писал. У белки же рыжие волосы? 
 
Я подтвердил. Подумал и добавил: 
 
- А зимой серые. 
 
Толик так и записал: «Рыжий. А зимой белка серый». Он органично встраивался в любую структуру общения. 
 
Девочка с веснушками поворачивается ко мне и шепчет: 
 
- Альфа-спираль. 
 
– Где? – я оглянулся. 
 
- Уровень конформации – альфа-спираль, - объяснила она и отвернулась. 
 
Я посмотрел на её уши. Эти уши тоже притягивали. Быстренько записал ответ, оторвал кусочек от листа для черновика и набросал: «Пойдём в кино?». Где-то же должно выстрелить... 
 
«Пойдем», - шлепнулось мне на парту. 
 
Через минуту шлепнулось справа: «Ладно, пойдем». 
 
Это был экзистенциальный тупик. Выходя из него, я подошел к вопросу: «Как называют детеныша носорога?». Очень трудно отвечать на такие вопросы, когда от тебя требуют серьезных отношений две женщины одновременно. Носорожек? Носопырка? Теленок?.. Носотолик? Справа ресницы, впереди – веснушки. Все, приплыли. И я написал: «Детеныш носорога». 
 
С веснушчатой мы продержались до зимы, пока у белок волосы не посерели. Та, что с ресницами, к кинотеатру не пришла. Вот что за коварные люди эти женщины. 
 
Между тем я занял на олимпиаде по биологии второе место и получил диплом. Но вручили только через два месяца. С ног сбились. В сто семьдесят второй школе обнаружился только один ученик с такой фамилией. Ребенок учился в первом классе и на риторический вопрос директрисы: «Как он мог оказаться на олимпиаде?» - заплакал и сказал, что больше не будет. В общем, нашли все-таки. 
 
Я оказался единственным из того слета научных деятелей, кто знал, как называют детеныша носорога. Ученые до сих пор не придумали, как называть этих носотоликов, вот в чем дело. Так я вошел в мир ученых и стал там своим. А потом испортился, и вышел, как видите. 

Вячеслав Денисов

[Отражение 47053]

История из 80-х ))

- Оля, надень рейтузы! - строго сказала мама.

- Они порвались, - попыталась возразить Оля.

- Тогда возьми мои старые.

- Не хочу, я в них толстая.

- Ты не можешь быть толстая, потому что ты худая. В рейтузах хоть немножко посправнее будешь.

- Ну мааам...

- Ну что - мам? Ты с ума сошла, дочь, куда в одних колготках собралась? На улице минус тридцать. Простудишь придатки, а тебе ещё рожать.

Восемнадцатилетняя Оля рейтузы ненавидела. Они утолщали изящный девичий зад на целый размер, морщились на коленях, к тому же были растянуты и ужасно широки в талии.

Но понимая, что мама не отступит, Оля обречённо натянула теплые штаны. Долго думала, как устроить, чтобы они хотя бы не сваливались. В итоге нашла на поясе спереди дырочку, вытянула резинку, завязала на ней множество узлов. Получилась внушительная дуля.

- Мам, ну вот как?

- Ничего, юбка широкая, незаметно, - махнула рукой мама. - Зато не застудишься.

Оля отправилась в институт, по дороге даже немного порадовавшись маминой настойчивости: холода стояли лютые.

А когда вышла после пар, у входа на машине ждал Валера.

С ним девушка познакомилась недавно. Он был завидным женихом: престижная работа, своя машина, да и сам симпатичный. Валера красиво ухаживал, не жалел денег на кафе и рестораны. В общем, Оле он нравился.

Вот и сейчас Валера пригласил ее поужинать в уютное место, напоил шампанским, вручил букет. Вечер становился все более томным, Оля разомлела в тепле, под воздействием алкоголя и комплиментов.

Подвозя девушку домой, Валера решился на штурм. Свернул в укромный закоулок, остановил машину, и заключил красавицу в объятия.

Расслабленная Оля была в целом не против штурма, и ответила жарким поцелуем. Какое-то время парочка самозабвенно целовалась, затем Валера пошёл дальше. Расстегнув на девушке пальто, огладил, как мог, тёплый свитер. Потом рука его скользнула вниз...

И тут кавалера словно откинуло от Оли ударом тока. Он включил свет в машине, и, вжавшись в дверцу, проорал:

- Ты что, мальчик?!

Оля испугалась не меньше его. Несколько секунд смотрела в белое от ужаса лицо Валеры, и только потом поняла: он нащупал под юбкой шишку из резинки!

Может, девушка и попыталась бы объяснить ситуацию. Но не сумела. Ее свалил приступ смеха. Оля хохотала, выла, рыдала, размазывая по лицу поплывшую от слез косметику. И не могла произнести ни слова. Валера дрожащими руками достал сигареты, закурил, молча отвёз девушку домой.

И больше не появлялся.

Кстати, потом выяснилось, что он женат. Так что - все к лучшему. И мамины рейтузы тоже. )))

     Написано по реальной истории.

(С) Диана Удовиченко

 

[Флер де Лиз 179712]

В деревне Мартыновка дед Ефим стал себя вести необычно. Бросил пить. Зачастил в библиотеку. Брал странные книги. В общем, постарел. В контекстах его речей стали вспыхивать непривычные для этого региона фразы. Застрявшему с утра на смене колеса трактора механизатору Попову вдруг сказал: «Ты как Имануэль, тебе дай всё, что ты пожелаешь, и ты почувствуешь, что это отнюдь не всё!». И пошел, необычно напевая: «На-на-на-нана». Пошли слухи. Дошло до парторга Пушкова. 

- Как говоришь, он тебя назвал? 

- Эммануэль, - сообщил Попов. 

Парторг Пушков вспомнил: три дня назад к Ефиму приезжал племянник. Привез редкость невиданную - видеомагнитофон. Такой только в обкоме в городе есть. А в прозвучавшей фразе ощущалась пошлость, свойственная западной продажной любви. Ситуация требовала тонкого разоблачения идеологической диверсии. Парторг поехал в город. Расспросил знающих людей. Слово «Эммануэль» привело его в подпольный видеосалон. Там отреагировали мгновенно. Владелец тут же предложил парторгу посмотреть при приглушенном свете. Рубль не деньги, сказал. 

- Мне смотреть некогда, - и парторг вынул удостоверение ответственного работника. - О чем фильм, коротко? 

У владельца на спине выступил пот. Есть одно слово. Всего четыре буквы. Но на зону не хочется. 

- Если коротко: муж Эммануэль, работающий в посольстве, поощряет в ней стремление, как бы это точнее выразиться, к познанию нового. И, в общем, Эммануэль делает большие успехи...

- Неплохой фильм, - согласился парторг Пушков. – Передача опыта, стремление к образованию. Теперь такой вопрос. Кто в фильме говорит: «Тебе дай всё, что ты пожелаешь, и ты почувствуешь, что это отнюдь не всё»? 

Теперь у владельца вспотели ноги. До статьи оставался один шаг. 

- Всё трудней словесную замену мне искать фантазиям моим… - заговорил он вдруг стихами. Волосы на его голове выглядели как после душа. – В общем, если опять коротко… Обучать Эммануэль новому взялся пожилой специалист. Что-то похожее он и говорил. Подводя Эммануэль к станку… 

Парторг понял: наконец-то его работа будет заметна. Пора наверх. После фильма прямая дорога в райком партии. Он согласен на инструктора общего сектора. Парторг спросил, сколько стоит кассета. Владелец видеосалона предложил фильм «Взвод» Оливера Стоуна и еще три кассеты с Томом и Джерри – и все бесплатно. Парторг снова показал удостоверение. Уже более резко. Владелец вынул кассету из праздничной коробки, положил её в безликую и отдал только с третьего раза. 

На совещание в обком парторг прибыл с кассетой. Выслушал претензии о вялой работе партийных органов в своем колхозе. После чего сообщил следующее: 

- Мало внимания уделяем связи поколений, товарищи. Отстаем в этом смысле от запада. Вот, к примеру, Франция. А там тоже есть чему поучиться! Передача опыта, наставничество. О чем, собственно говоря, и фильм. Который мы собираемся показать в клубе. Фильм о молодой ученице, ставшей мастером своего дела. 

И Пушков вынул из портфеля кассету. Это было необычно для заседания обкома. Но Пушков знал: потому и сработает. Обком расселся перед телевизором как в зрительном зале. Зазвучала проникновенная песня. Пьер Башле был бесподобен...

- Ну, что ж, - сказал первый секретарь обкома спустя полтора часа. Он старался не замечать лежащую под столом секретаршу Соловьеву. – Пробежимся вкратце по содержанию. Какие мнения будут, товарищи? 

Члены обкома выглядели уставшими. От влажности в помещении бежали стекла. В кабинете пахло как на ипподроме. В ушах Пушкова до сих пор стоял цокот отстреливаемых от одежды членов обкома пуговиц. 

- Начнем с вас, товарищ Пушков, - решил первый секретарь. – Вот этот эпизод на пятьдесят пятой минуте. Где женщина азиатской национальности закуривает тем местом, через которое проникновение никотина в легкие совершенно исключено. Вы как сможете его прокомментировать с точки зрения решений последнего съезда партии? 

Пушков раздвинул заклиненные челюсти. Он сейчас вспоминал, предлагал ему владелец видеосалона посмотреть фильм или нет. Он был готов поклясться, что не предлагал. 

- На двадцать пятом съезде партии было принято решение об оздоровлении граждан, - начал он, клацая зубами как ловящая муху собака. – И этим эпизодом наши французские товарищи высмеивают эту вредную привычку… Я имею в виду курение… 

- А этот безответственный акт на обеденном столе с участием главных героев? – первый секретарь вынул из кармана пачку «Герцеговины флор» и закурил. Давая тем Пушкову понять, что с каждой минутой положение его все хуже и хуже. – Как лошади, не снимая обуви? 

От брюк одного из присутствующих отскочила пуговица и покатилась по полу. Обком чутко реагировал на любые перегибы. 

- Когда, товарищи, рабочий день в капиталистической стране составляет четырнадцать часов без перерыва на обед… - заговорил Пушков.

- После которого член бюро Соловьева закричала как в лесу и теперь не реагирует на нашатырь? - добавил первый секретарь. 

В Мартыновку парторг Пушков возвращался в смешанных чувствах. Из партии не выгнали. Это плюс. Но попросили предоставить план мероприятий на ближайшие пять лет. Это минус. Кассету не отдали. Если оценивать в общем, ничего не изменилось. Доехав, Пушков выскочил из уазика и направился к дому деда Ефима. 

Тот сидел в очках под образами и держал в руках книгу. Сначала Пушков подумал – псалтирь. Потом пригляделся. Вроде нет. 

Пушков молча сел, закурил, съел протянутую дедом вафлю. 

- Тебе дай всё, что ты пожелаешь, и ты почувствуешь... Ну и так далее. Ты где это взял, старый? 

Дед Ефим охотно развернул книгу, пошуршал листами и показал Пушкову:

- Будьте любезны. Имануэль Кант, "Критика чистого разума". Страница двенадцать. 

- Иммануил.

- Чего? 

- Иммануил Кант, старый ты дурак! 

- Я и говорю. 

Пушков встал, вышел из избы и направился в сельсовет.

 

В.Денисов
 

[Отражение 47053]

-Моня! Всё пропало! Моня! Это кошмарный ужас...Моня. У меня есть новости. Всё пропало. Эти адиеты стали носить рваные штаны. Шо, шо....Если они стали носить рваные штаны, то они перестанут носить нормальные брУки, как у нормальных людёв. Моня! Шо ты молчишь. Моня!

- Сонечка, я не молчу...я слушаю.

- И шо ты имеешь сказать за этот предмет?

- Какой?

- Как какой? За рваные штаны..

- Ойц, Сонечка...та пусть носят.

- А шо ты будешь теперь шить? Рваные брУки?

- Сонечка, не волнуйся. Мои клиенты от меня не уйдут. Де ты видела людёв с большими ...погонами...,в смысле, при должности ...в рваных штанах.

- Не видела ни- де и ни-ка-да.

- Ну и всё.

- Обажди! Есть другая новость. Не ме- нее важная. Слухай сюдой! Иду домой , в растроенных чувствах и вижу....идёт парочка...ну такие шлемазл и шикса. Она, конечно, в рваных штанах. Весь сервиз внаружу, спереди чашечки, сзади тазики.., идёт, значит, светит...фу-фу..., а он...умереть не встать ...в штанах. Но это не просто штаны! Одна штанина серая, а другая синяя!

- Ойц, ну шо ты удивляешься, может у сельпо ткани не хватило?

- Моня! Ты адиёт! Это сейчас мода такая, шобы штаны разного цвета были. Это твой золотой час. Моня! Давай- открывай шкаф, де у тебя там....за все годы шитья....деловой лоскут собрался. Сейчас мы с него стока брУк сошьем! Штанины разного цвета! Это мог придумать тока настоящий мастер, которому надоело собирать остатки ткани. Это гений! Но это ,Моня, не ты.....ты тока собиратель всякой фигни.

- Сонечка, не волнуйся....не надо так спешить. Не надо принимать необдуманных действий. Давай я тебе сварю чашечку кофе и мы вместе подумаем.

- Моня! Пока ты будешь думать- мода поменяется. Она такая непредсказуемая!

- Сонечка, приличные люди будут всегда носить приличные брУки.

- Да, тока приличных людёв всё меньше и меньше.

- Ничего. На наш век хватит.

- А шо делать с цельным шкафом остатков твоей бурной молодости?

- Ойц, придумаем. Нашьем эко- сумки. Сейчас это тоже тренд. В каждой приличной семье должны быть эко- сумки. Причем, в каждой приличной семье должно быть две- три пары приличных брУк и не менее трех- четырех штук эко- сумок.

- Моня, плесни-ка мне в кофе грамульку коньячка, шо - то я снервничала.

- Грамульку чайную?

- Лучше столовую.... ложечку.

     Марина Гарник

[Мадам Козявкина 64745]

Этa cтарyшка приехала к нам yмирать. Тoчнее, её пpивёз к нам cтаpyшкин плeмянник, бoльшой, cypoво-вaжный, обожающий cебя мyжчина в избытoчном рacцвете cил. Он тaк и cказал на cобeceдовании: "Пycть у ваc умирает, вам это привычнее. И учтите, она неадекватная" 

Неадекватная cтарушка cидела на cтуле, болтала ногами и, улыбаяcь, cмотрела в окно. Толcтая, cмущённая по жизни cупруга племянника занеcла cтарушкины чемоданы и замерла на почтительном раccтоянии от вcех. Племянник уcтановилcя поcреди комнаты и не тратя cилы на эмоции, объяcнял мне cвою незыблемую позицию. 

- Моя тётушка решила оcтаток cвоих дней провеcти в общеcтве cебе подобных - cказал он, покоcившиcь на cтарушку. Его cупруга кивнула и покраcнела. 

- Я уважаю её решение, чего нельзя cказать о ней cамой - племянник кивнул cвоим cловам. Cупруга кивнула за компанию и шмыгнула ноcом. 

- До cегодняшнего дня она жила c нами в нашем доме, который запиcан на неё - племянник cнова покоcилcя на cтарушку. Его cупруга кивнула и побледнела. 

- Мы за ней ухаживать больше не можем. Хотим... гхм... но не можем. В cилу нашей занятоcти... гхм... натянутых отношений и быcтро ухудшающегоcя cоcтояния здоровья. Вы понимаете, о чём я? 

- Чьего здоровья? - cпроcил я. 

- Пациентки - объяcнил племянник и заcтегнул пуговицы на пальто. 

Cупруга кивнула и громко cглотнула. Племянник покоcилcя на cупругу. Она покраcнела и cжалаcь. Он кивнул. 

- Приезжать мы будем, понимаете? 

- Понимаю. 

-Я не договорил! Мы будем приезжать один раз в неделю. Не чаще. В cилу нашей занятоcти. В чемоданах её вещи. Там вcего доcтаточно. Она cама паковала. Вещи не cовcем новые, но на то время, которое ей оcталоcь - должно хватить. А наряжатьcя в её cоcтоянии уже нет cмыcла. 

- Проcтите, откуда вы знаете, cколько оcталоcь вашей тёте и какое её cоcтояние? - гадким голоcом cпроcил я. - Вы врач? 

- Я - маклер! Занимаюcь недвижимоcтью! - гордо заявил племянник. 

- Но ваша тётя к недвижимоcти никак не отноcитcя - я взглянул на невозмутимо болтающую ногами cтарушку. -Как раз, кажетcя наоборот. 

- Ей оcталоcь меcяца два. От cилы полгода. Еcли бы знающие врачи её поcмотрели, они бы cоглаcилиcь c моей оценкой! 

Cупруга маклера кивнула и побледнела. 

- То еcть врачи вашу тётю не оcматривали? 

- Знающие не оcматривали. Кроме того, она до поcледнего времени была практичеcки здоровой. Гхм! Еcли возникнут вопроcы, звоните. Номер телефона я оcтавил. До cвидания! - cказал племянник и удалилcя. 

- До cвидания - прошептала его cупруга, покраcнела и поплелаcь за ним. 

- Уфф... Cлава богу! - оживилаcь cтарушка. - Выперлиcь наконец-то! 

- Проcтите... - cказал я. - Как-то... Неудобно как-то. 

- Не переживайте, я привыкла - cтарушка махнула рукой. - Дурак он. И жена его - дура забитая. У меня cвоих детей нет - бог не дал. Так я этих когда-то к cебе пуcтила. Вот они, так cказать, и обжилиcь. Обжилилиcь. Вы его не cлушайте. 

- Понятно. 

- Он думает, дом ему доcтанетcя. 

- Я понял. 

- Только хрен ему, а не дом! Я дом cоcедям продала. А деньги - чаcть потрачу, чаcть cоcедям. Когда-нибудь они ими воcпользуютcя. У них внучка чудеcная! Она завтра приедет, cами увидите. А этому бирюку я ничего не cказала. Вот cюрприз-то ему будет! 

- Хитро! Я ваши вещи разберу, хорошо? 

- Нет-нет! Это вcё в муcор! Он прав, вещи тут - дрянь! В таких вещах, дейcтвительно, только помирать - cказала cтарушка. - Это я для отвода глаз чемоданы cобрала. Чтобы он меня не дёргал. В муcор вcё! Мне cоcедка завтра нормальные вещи привезёт. Краcивые! Вмеcте покупали. Помирать я пока не готова, а жить в краcивых вещах надо! Где тут у ваc можно кофе выпить? И пирог! Непременно куcок пирога! 

 

Григорий Беркович

[Отражение 47053]

Мой старший сын решил не искать в жизни легких путей, хлебнул околоплодной жидкости, пока рождался, и моментально оказался в детской реанимации на искусственной вентиляции легких, где провёл десять дней, а затем ещё пару недель в специальной колбе, чтобы добрать необходимый вес.

За это время моя жена на нервной почве потеряла около десятка килограмм и уверенность в себе.

Врачи в реанимации были опытными, профессионально деформированными циниками, на вопросы отвечали уклончиво, намекая, что жена ещё молодая и вполне может забеременеть ещё разок с более удачным исходом. Это не внушало оптимизма, но дело своё они знали и ребёнка вернули в полном порядке, к радости нас и всех родственников, которые немедленно собрались по этому поводу.

Нашу однокомнатную квартиру заполнили бабушки, дедушки и даже пара прабабушек. Последовали подобающие случаю подарки, многочисленные советы по уходу за детьми, вперемешку с обещаниями явиться в случае нужды на помощь по первому зову.

Через какое-то время стало казаться, что у нас не бабушки с дедушками, а сплошные Василисы Премудрые, Коньки-Горбунки и прочие Марьи-Искусницы.

Наступил вечер, нужно было купать ребёнка перед сном, все вдруг сразу решили нам не мешать, засобирались по домам и моментально исчезли.

Мы с женой остались вдвоём. Она посмотрела на меня и твёрдо сказала, что она купать его не будет, так как ей страшно. Видимо, она решила, что раз она первая сказала, что ей страшно, то мне, соответственно, не страшно и я с легкостью справлюсь с этой задачей.

Отличный план.

Я в надежде оглянулся по сторонам, но никого, кроме двух своих собак, не увидел, а они сразу дали понять, чтобы я на них не рассчитывал.

Выбора не было, и я взялся за дело. Пока я соображал, как взять младенца на руки, чтобы у него не отвалилась голова, жена приготовила детскую ванночку с пенкой и смотрела на меня с видом человека, исполнившего свой долг.

Тем временем мне удалось приподнять его над кроваткой горизонтально, и мы осторожно отправились в ванную. Я был похож на сапера с миной в руках.

Я медленно склонился над ванночкой, поясницу свело от напряжения, я обливался потом и думал только о том, как глубоко нужно опускать его в воду и сколько времени там держать.

Жена и собаки с интересом наблюдали за моими действиями, не проявляя ни малейших признаков беспокойства.

Я решил, что, наверное, уже достаточно, и прохрипел сквозь сжатые зубы, чтобы они переставали глазеть и тащили полотенце.

В общем, всё прошло удачно. Правда, я ещё около часа не мог разогнуться, тряслись руки и глаз дёргался, но потом всё прошло.

Я смотрел на свежевымытого ребенка, спокойно спящего в кроватке, и с ужасом думал, что завтра придётся делать всё то же самое.

Мда.

Прошлым летом этот ребёнок вернулся с рыбалки. От него несло тиной и пивом. Мы с женой спросили: где рыба? Он глупо захихикал и ответил, что не клевало.

Ну хоть помоется сам.

Лев Соболь

[Флер де Лиз 179712]

Дела кухонные... 
 
Межбижер лущил кукурузу. Чтоб потом пожарить. Он всем говорил, что этому его научил кот. 
– Совсем свихнулся на коте! – говорили соседи. 
– Рази ж такое едят? – спрашивали соседи. Но тоже жарили, пробовали и восклицали: 
– Какой умный кот! – характерно, что, – Какой умный Межбижер! – никто не говорил. Наверное, стеснялись. 

Тетя Аня несла домой кабачки. И угрожала, что станет их фаршировать. 
Тетя Рива замахнулась на вареники с вишнями. Дядя Петя ходил по двору гордый, и ему все завидовали. 
Тетя Сима достала по знакомству бычий хвост и собиралась сварить суп с клецками. 
Дуся Гениталенко шпиговала половинки картофелин салом и чесноком и планировала испечь это великолепие в духовке. 
Тетя Маруся жарила глосей. И этим все сказано! 

А мадам Берсон было жарко! 
Она лежала на диване, планировала, кого сегодня посетит в обед и обмахивалась журналом «Работница». 
Конечно, мадам могла бы и сама что-то приготовить, но ей, как я уже говорил, было жарко. 

По всему выходило, что, когда станет попрохладней, надо выйти из дома и сразу – это рядом! – зайти к тете Ане. 
– Фаршированные кабачки хорошая еда! – сказала себе мадам Берсон. И тут же озаботилась насчет сметаны. – У этой Ани никогда нет сметаны к кабачкам! И о чем она думает? 

Тетя Аня думала насчет того, что больше половины кабачков умнёт ненасытная мадам Берсон, которая минимум через полчаса ворвется к ней в гости… 
И тетя Аня заперлась изнутри. 

После кабачков положен был десерт. Это с одной стороны. А с другой – тетя Сима жила ближе тети Ривы. При мысли о вкуснейшем супе из бычьего хвоста да еще с клецками у мадам Берсон радостно заурчал живот. Да так громко, что тетя Сима услышала. Перспектива разделить суп, готовить который долго и трудно, с мадам Берсон ей не только не улыбалась, а даже строила мерзкие рожи. Поэтому она тоже заперла дверь на ключ. Потом подумала и еще накинула цепочку. 

Тетя Рива шла после тети Симы. Это исходя из планов мадам Берсон. Рива уже приготовила вишню в сиропе, раскатала тесто и тонкостенным стаканом резала его на кружки. Вода в большой кастрюле кипела… Заботливый дядя Петя каждые пять минут заскакивал на кухню и интересовался насчет готовности вареников. 

– А тебе может и не хватить! – утешила его тетя Рива. – Помнишь, как в прошлый раз мадам Берсон пришла? 
– Помню! – сжал кулаки дядя Петя. Он взял стул, поставил его поперек двери и сел читать «Советский спорт». Стало ясно: мадам не пройдет! Короче: 
– No Berson! 

Межбижер пожарил кукурузу, съел сам три-четыре бубочки, а остальное скормил коту и собаке Риве, которую кот привел в гости. Рива сначала вредничала, отнекивалась, но Межбижер ее припугнул: 
– Вот сейчас мадам Берсон придет! 
Рива, услышав такое, сразу стала мантулить быстрее кота. 

А тут и мадам Берсон на охоту вышла. 
Поломилась в дверь к тете Ане. Не открыли. 
Поломилась в дверь к тете Симе. Не впустили. 
Постучала к тете Риве. Но открыл дядя Петя и вежливо прогнал со словами: 
– Сами вареники любим! 
Мадам пробовала сообщить, что она их любит больше, но дядя Петя и этому не внял. 
Даже у Межбижера мадам ничего не отломилось. Опоздала! 
У дверей семейства Гениталенко стоял, как на посту, сам сержант и каждые две минуты сообщал: 
– Не положено! 

Убитая горем мадам пошла к Марусе. И сразу со скандалом: 
– Маруся! Ты тоже сволочь? 
– Чего надо? – сдержанно встретила гостью тетя Маруся. 
– Эти халамидники, – далее последовало перечисление обидчиков, – наварили всякую еду и закрылись от меня! Они жадные! 
– Нет! Это ты жадная! – ответила Маруся. 
– Я не жадная! Я натощак! – упорствовала мадам Берсон. 
- Самой готовить надо! 
- Так жарко! – жалуется мадам. 
- А свекольник? 
- Свекольник… - вспомнила мадам и облизнулась. 

В самом деле, как это ей в голову не пришло, что можно приготовить свекольник, самой съесть, а этим гадам-соседям ни ложки не дать! Мадам окрылилась и пошла сама у себя ревизию делать. 

Свекла есть, колбаса имеется, зелень да лучок зеленый, картошка, даже огурец! Чего не хватает? Яиц и сметаны. Ну, это дело поправимое – молочная в нашем же доме! 
Так что, через десять минут – минута на дорогу и девять на общение – мадам смогла приступить. Она почистила большую свеклу и натерла ее на крупной терке. Потом кинула все в воду и поставила на огонь. Другую конфорку заняла кастрюлька с двумя яйцами, третью – казанок с картошкой. 

Хорошо! 
Но надо дело делать! 

Мадам почистила огурцы и порезала их кубиками. Рядом пошинковала зеленый лук, укроп и петрушку. 
А тут и вода, где свекла, закипела. Не дав ей особо раскипаться, мадам через минуты две выключила огонь. 
Что дальше? А дальше яйца сварились. Так мадам их сразу под холодную воду, ну, чтоб чистились легко. 

А вот и картошка готова. Сняла ее мадам, воду слила, остывать оставила. 
А сама докторскую колбасу на кубики режет. 
Дел у нее… 

Яйца почистить, порезать и в свекольник, туда же зелень с луком, огурцы, конечно, и вот, картошка подоспела. И ее кубиками и туда же. Колбасу, разумеется. Эх, жаль, лимона нет. Но мадам хитрая. Кинула пару крупинок лимонной кислоты. 

Теперь бы все это сожрать! Но нет, терпение надо иметь. И мадам поставила кастрюлю со свекольником в холодную воду. А потом в холодильник. Блюдо-то надо есть холодным. В такую жару… 
Надо только немного подождать. Немного… 

Но как, как соседи узнают, что она приготовила свекольник? Свежий! Холодный! С колбасой! 
Но если узнают, придут и сожрут. 
А если не узнают, то не поверят… 

Мадам попробовала свекольник. Остыл! Она щедро добавила сметану в глубокую тарелку, насыпала еду до краев… Слопала полную тарелку, потом еще одну. Все, больше не лезет. 

Тогда мадам подошла к окну. 
- Соседи! – заорала она. – А я свекольник сварила! 
 
Александр Бирштейн