Кулинарные изыски литературных героев

[Брокколи 41]

Если тема ерунда, то прошу прощения, можно удалить. Но наболело

- А что, Пульхерия Ивановна, может быть, пора закусить чего-нибудь?

- Чего же бы теперь, Афанасий Иванович, закусить? разве коржиков с

салом, или пирожков с маком, или, может быть, рыжиков соленых?

- Пожалуй, хоть и рыжиков или пирожков, - отвечал Афанасий Иванович, и

на столе вдруг являлась скатерть с пирожками и рыжиками.

За час до обеда Афанасий Иванович закушивал снова, выпивал старинную серебряную чарку водки, заедал грибками, разными сушеными рыбками и прочим. Обедать садились в двенадцать часов. Кроме блюд и соусников, на столе стояло множество горшочков с замазанными крышками, чтобы не могло выдохнуться какое-нибудь аппетитное изделие старинной вкусной кухни. За обедом обыкновенно шел разговор о предметах, самых близких к обеду.

- Мне кажется, как будто эта каша, - говаривал обыкновенно Афанасий

Иванович, - немного пригорела; вам этого не кажется, Пульхерия Ивановна?

- Нет, Афанасий Иванович; вы положите побольше масла, тогда она не

будет казаться пригорелою, или вот возьмите этого соусу с грибками и

подлейте к ней.

- Пожалуй,- говорил Афанасий Иванович, подставляя свою тарелку, -

попробуем, как оно будет.

После обеда Афанасий Иванович шел отдохнуть один часик. после чего

Пульхерия Ивановна приносила разрезанный арбуз и говорила:

- Вот попробуйте, Афанасий Иванович, какой хороший арбуз.

- Да вы не верьте, Пульхерия Ивановна, что он красный в средине, -

говорил Афанасий Иванович, принимая порядочный ломоть, - бывает, что и

красный, да нехороший .

Но арбуз немедленно исчезал. После этого Афанасий Иванович съедал еще

несколько груш и отправлялся погулять по саду вместе с Пульхерией Ивановной. (Н. В. Гоголь)

Никогда я наверно не избавлюсь от дурной привычки читать за едой. А виноваты кто? Авторы.

Всё началось с Карлсона. Что такое плюшки и тефтели, я ещё представляла, а вот горячий шоколад. Моё детское воображение рисовало шоколадку, которую растапливали и пили. Так ХОТЕЛОСЬ.

Остальные тоже не лучше, начиная от классиков, кончая детективами. Собственно, именно детективы на создание темы натолкнули. Тут дискуссия вышла о том, как герои Хмелевской и Стаута считают, что самое главное в процессе раскрытия преступлений, во-время пожрать.

Марининой, знаю, гневные письма приходили, от тех, кто пробовал приготовить блюда "по рецептам" в её книгах. Я пани Хмелевской письма не писала, мне вполне удались рольмопсы по "Проклятым маркам" (правда, в кулинарную книгу тоже заглядывала для уточнения). После всех перепитий, которые с теми рольмопсам происходили, не могла не попробовать.

Фантасты тоже жгут. Толкиена хоть взять. Когда Сэм тушит кролика на костре, да ещё с травками, это же туши свет.

А Лукьяненко? Они там постоянно жрут едят. Печено вепрево колено. Как звучит, а?!

Самое страшное, что они все ещё и пьют. Едят и пьют, едят и пьют, а бедный читатель слюной давится. Вот такой крик души.

А вы как реагируете на кулинарные изыски литературных героев? Что мечтали попробовать и может пробовали или готовили?

[Мария-Антуанетта 18 357]

Брокколи

Я,как и Вы, тоже люблю чего-нибудь пожевать за чтением И тоже, как и вы, хотела в детстве попробовать горячий шоколад из Карлсона и пудинг из "Эмиль из Лённеберги". Кстати, в книге про Эмиля, кроме пудинга были ещё кровяные колбаски (правда их пробовать мне как-то не хотелось).

Горячий шоколад я пыталась сделать просто растопив шоколадку. Не получилось Потом, уже будучи взрослой, заказала чашку шоколада в каком-то кафе. не понравилось.

Слюнки текли от описания стола у Булгакова "Собачье сердце"

На разрисованных райскими цветами тарелках с чёрной широкой каймой лежала тонкими ломтиками нарезанная сёмга, маринованные угри. На тяжёлой доске кусок сыра со слезой, и в серебряной кадушке, обложенной снегом, – икра. Меж тарелками несколько тоненьких рюмочек и три хрустальных графинчика с разноцветными водками. Все эти предметы помещались на маленьком мраморном столике, уютно присоединившемся к громадному резного дуба буфету, изрыгающему пучки стеклянного и серебряного света. Посреди комнаты – тяжёлый, как гробница, стол, накрытый белой скатертью, а на ней два прибора, салфетки, свёрнутые в виде папских тиар, и три тёмных бутылки.

Зина внесла серебряное крытое блюдо, в котором что-то ворчало. Запах от блюда шёл такой, что рот пса немедленно наполнился жидкой слюной. «Сады Семирамиды»! – подумал он и застучал по паркету хвостом, как палкой.

– Сюда их, – хищно скомандовал Филипп Филиппович. – Доктор Борменталь, умоляю вас, оставьте икру в покое. И если хотите послушаться доброго совета: налейте не английской, а обыкновенной русской водки.

[Браун Табби 3 143]

Брокколи

Вот только-только вчера бегала за селедкой. А почему? А потому что оттащила на работу старые номера МС, сижу, перечитываю. А там Елистратов про Норвегию рассказывает. Ух, как рассказывает. И бутерброды с селедкой упомянул.

Потекли слюнки, забрызгали странички. Еле дождалась конца смены, пошла в магазин, купила селедки и налопалась. Ну и пусть Елистратов пока не классик (пока!), но зато еда реальная.

А вот у Марининой я читала, как героиня пирожки картофельные готовила. В сырую тертую картошку заворачивала фарш и ВАРИЛА все это дело. Странный рецепт. Может, после этого рецепта и письма приходят, с описанием неудачных попыток готовки.

Может быть, это клецки. Или еще какая-то еда. Ну никак не пирожки.

[Археоптерикс 75 143]

Брокколи

Не, как любой советский человек я читала не только за приемом пищи. Правда, со временем избавилась от этой привычки.

Немного отступлю от темы. Я человек действия и в книгах люблю собственно само действие. Поэтому понравившиеся произведения читаю два раза. Первый раз побыстрее, чтобы узнать, чем все закончилось. Второй - чтобы посмаковать. Но все равно эти бесконечные описания на тему поесть и природы стараюсь опустить, мне неинтересно, как бы красиво и вкусно они бы не были описаны. А оказывается, эти пропуски у кого-то аппетит вызывают и полет кулинарной мысли.

[Дан Ная 5]

Ага-ага.... Детство золотое.

Лежу как поросенок с хреном

меж сыром лимбургским живым

и ананасом золотым.

Как-то на Новый год мне папа подарил "Айвенго" и "Квентина Дорварда". Как завораживали меня величественные описания старинных роскошных пиров! Все это жаренные целиком медведи и олени, бочки мальвазии, чаши бургундского....

И только потом я узнала, что вилки появились не раньше 15 века, ели не на тарелках, а на кусках хлеба, которые потом бросали собакам, руки вытирали о скатерть, а чавкать и рыгать было обычным делом.

[Мария-Антуанетта 18 357]

Как я могла забыть! Был один даже не рецепт, просто строчка в книге, которую я претворила в жизнь. Было мне лет 7 тогда и я зачитывалась книгами о пионерах-героях (идеологически правильным ребёнком росла )

Так вот в книге "Воспоминания о Зое и Шуре" (о Зое Космодемьянской) я прочла, что Зоя кушала не то в обед, не то на завтрак гречневую кашу с молоком и чёрным хлебом.

Нет, кашу я и до этого ела, но без хлеба. А тут, не знаю, что на меня нашло, образ Зои так повлиял или ещё что, но в течение, наверное, года я ела гречку исключительно с кусочком чёрного (желательно "бородинского") хлеба.

Потом книги о пионерах отошли, я стала читать совсем другую литературу и как-то перестала есть кашу вместе с хлебом

[Речная 30 506]

Maria-Antoinette

Булгаков так описал этот обед профессора Преображенского и доктора Борменталя, что не то что захотелось мгновенно эту штучку, от которой у профессора засветились глаза, а Борменталь нашёл это превосходным и неважно, что это за штучка такая, но ведь захотелось даже водки. Именно той, которую отменно готовила Дарья Петровна.

Недавно перечитывала Диккенса, глотала слюну при описании явления Скружду Духа нынешнего рождества:

На полу огромной грудой, напоминающей трон, были сложены жареные индейки, гуси, куры, дичь, свиные окорока, большие куски говядины, молочные поросята, гирлянды сосисок, жареные пирожки, плумпудинги, бочонки с устрицами, горячие каштаны, румяные яблоки, сочные апельсины, ароматные груши, громадные пироги с ливером и дымящиеся чаши с пуншем, душистые пары которого стлались в воздухе, словно туман.

У меня в тот момент были только румяные яблоки.

[Flapper 3]

Меня и завораживают и разочаровывают рецепты из "Шоколада на крутом кипятке". Разочаровывают потому, что, дочитав рецепт чуть дальше середины, понимаешь -это не повторить.

ГРЕНКИ НА СЛИВКАХ

1 чашка сливок, 6 яиц, корица, фрукты в сиропе

Способ приготовления:

Разбив яйца, отделить белок. Шесть желтков взбить в чашке сливок до получения ровной смеси. Все это вылить в смазанную жиром кастрюльку. Уровень смеси не должен превышать толщины пальца. На медленном огне довести ее до загустения.

Когда гренки остывают, их нарезают на маленькие кусочки, но так, чтобы они не крошились. Взбив белки, макают в них эти кусочки и затем поджаривают их на растительном масле. После чего поливают сиропом из фруктов и присыпают молотой корицей.

Один белок взбивают в половине куартильо (Мера жидкости емкостью в четверть литра) воды на каждые два фунта сахара; соответственно два белка — в двух стаканах воды на пять фунтов сахара; и так далее в зависимости от количества. Сироп кипятят до трех раз, кипение приостанавливают несколькими каплями холодной воды всякий раз, когда сироп начинает убегать. После трех кипячений сироп остужают и снимают пенку. Добавляют еще немного воды, а также апельсинные корки, анис и гвоздику по вкусу, после чего кипятят еще раз и снова снимают пенку. Когда сироп достигает густоты шарика, его процеживают через сито или растянутую в пяльцах тряпицу....

И т.д. и т.п. Может, если бы я это съела, то была бы разочарована (хотя нечто подобное с огромным удовольствием ела в вегетарианском кафе на Кузнецком), но рецепт завораживает настолько, что проблемы беременной от мужа сестры героини несколько отходят на задний план.

Еще очень нравится Тиль Уленшпигель - тут по прочнеии не готовить, а ходить по хороших пивнушкам (и где их в Москве взять?) пить пиво и есть колбаски. А еще есть такая превосходная книга - Ленотр "Версаль при королях" - ух, как там трапез Людовика 14го описаны!

[Дан Ная 5]

Я как-то фильм по Культуре видела.

Там группа энтузиастов решила приготовить блюда по рецептам древнеримской кухни. Я запомнила фаршированное свиное вымя. Потом они это попробовали и оказались разочарованными. Невкусно.

[глефа 19]

Когда Донцова ещё только начинала выпускать свои книжки, я прочла её "Маникюр для покойника". Там рецептов описано несколько штук. Приготовила я пирог с клюквой и "Шалаш" из печенья и творога. Может как-то неправильно приготовила, а может ожидала чего-то большего от этих блюд, но пирог так и простоял, пока не выбросили, а "Шалаш" потихоньку слопала я одна.

Зато правильно варить рис и перловку я научилась у С. В. Лукьяненко. В "Спектре" очень хорошо описывалось и про рис, и про пельмени, там вообще каждая глава начинается с подробного описания очередной трапезы.

В детстве мне очень любопытно было КАК вкусен суп с фрикадельками, который готовил Карлик Нос. Но, решила я, этого мне никогда не узнать, потому что весь секрет оказался в травке, которая называлась "услада для желудка".

[Думка 39 593]

Никогда я наверно не избавлюсь от дурной привычки читать за едой. А виноваты кто? Авторы.

А у меня в детстве были свои пристрастия. Обожала я жевать бутер с толстым шматом "Останкинской", или печение с вареньем, или, на худой конец сладкую колбаску из этого печенья, а то и просто варенье, ложкой , запивая водой из-под крана, под тягостные жизнеописания какого-нибудь Оливера Твиста, шкидовцев или Козетты. И чем голоднее было персонажам, тем яростнее было мое желание чего-нибудь заточить.

В зрелом возрасте меня потрясли описания трапез во "В лесах" и "На горах" Мельникова-Печерского... До сих пор, вспоминая, слюной исхожу. Не дураки были предки покушать, со вкусом, с толком...

[Пальмира 98]

А я что-то последнее время всё натыкаюсь в литературе на персонажей-алкоголиков. Читаешь, читаешь, а оне всё пьют да пьют.

Только дочитала Хемингуэя, про бесконечные коктейли, как наткнулась на нескончаемый поток пива у Кинга. Взялась за Ремрака и там вместо обещанной трагической любви на фоне Триумфальной арки бесконечные потоки яблочной водки и вкусного коньячка сороколетней выдержки...

Вот зачем они все столько пьют ? А главное, почему не закусывают...

[Sunny_gold 10 531]

А у меня зверский аппетит всегда вызывало прочтение "Трех мушкетеров".

Портос лежал в  постели и играл в ландскнехт с Мушкетоном, чтобы набить

руку, между тем как  вертел  с нанизанной  на  него куропаткой  кружился над

очагом,  а  в обоих  углах большого  камина  кипели  на  двух  жаровнях  две

кастрюли, откуда  доносился смешанный запах фрикасе из  кроликов  и рыбы под

винным соусом, приятно  ласкавший обоняние.  Вся  конторка  и  вся мраморная

доска комода были заставлены пустыми бутылками.

Ну это то, что нашла навскидку.

[Злобный карлик 878]

А вы как реагируете на кулинарные изыски литературных героев? Что мечтали попробовать и может пробовали или готовили?

Я во время чтения люблю чего-нибудь перекусить. Например, как Пуш Ап

Обожала я жевать бутер с толстым шматом "Останкинской", или печение с вареньем,

или сырничек, что-нибудь такое ненапрягающее и вкусное одновременно

По рецептам из книг ничего не готовила, то ли рецепты не те, то ли интерес к книге сильнее всегда. Даже когда перечитаваю.

А вот муж недавно перечитывал "Прощай, оружие!" Хемингуэя и весь исстрадался Всё возмущался, что герои не воюют, а пьют и едят. К середине книги душа его не выдержала и он накрыл себе стол с красным вином, сыром, вяленым мясом и оливками. Так книгу и дочитывал

[Сфайрат 25 607]

В свое время у меня вызывал приступ голода вот такое описание сбора хлебных кусочков у Беляева в "Канунах". Вот так хотелось мне погрызть ржаной или ячневый кусочек, что пыталась сушить хлеб на батарее))).

Сегодня на очереди была как раз своя деревня, Шибаниха. Таня пришла домой еще до полудня с большой корзиной кусочков. Отогрела ноги, обулась в шубные шоптаники и долго перебирала кусочки, вспоминая, в каком дому какой даден. Она разложила их по сортам: этот ржаной — на сухарики, этот пшеничный — к празднику, а этот ячневый — с кипятком для будня. У Роговых, кроме большого воложного куска.

Пуш Ап

Заедки были разложены на тарелках и расставлены по столу. Тут были разные сласти: конфеты, пастила, разные пряники, орехи грецкие, американские, волошские и миндальные, фисташки, изюм, урюк, винные ягоды, киевское варенье, финики, яблоки свежие и моченые с брусникой, и вместе с тем икра салфеточная прямо из Астрахани, донской балык, провесная шемая, белорыбица, ветчина, грибы в уксусе и, среди серебряных, золоченых чарочек разной величины и рюмок бемского хрусталя, графины с разноцветными водками и непременная бутылка мадеры.

Узнаете?

[Шпиёнка 10]

Не помню в каком произведении, в детстве читала про гоголь-моголь, так он был аппетитно расписан, что мне безумно хотелось его испробовать. Когда маман мне его приготовила, я была жутко разочарована, до того он мне не понравился.

А еще в "Простоквашино", когда кот советовал дяде Федору есть бутерброд наоборот, колбасой вниз, - я совсем не почувствовала разницы. И тоже была разочарована таким коварным обманом .

Всё началось с Карлсона. Что такое плюшки и тефтели, я ещё представляла

А я вот, что такое тефтели, не представляла . Мне они казались каким-то необъяснимо волшебным яством, и, помнится, упросила маменьку приготовить эти самые тефтели. Когда мама предложила мне их на обед, я гневно отвергла: - фууу, это же котлеты! Надо сказать, что котлеты я в детстве почему-то на дух не переносила, и долго не верила, что тефтели - это тефтели. Еще и на маму дулась .

[Фобос 63 234]

Так, значит?

==

Вот вам - истекайте слюной. Однин из моих любимых авторов:

Аркадий Аверченко

— Начнем, что ли? Сегодня чья очередь?

— Моя.

— Ничего подобного. Ваша позавчера была. Еще вы рассказывали о макаронах с рубленой говядиной.

— О макаронах Илья Петрович рассказывал. Мой доклад был о понированной телячьей котлете с цветной капустой. В пятницу.

— Тогда ваша очередь. Начинайте. Внимание, господа!

Серая фигура наклонилась над столом еще ниже, отчего черная огромная тень на стене переломилась и заколебалась. Язык быстро, привычно пробежал по запекшимся губам, и тихий хриплый голос нарушил могильное молчание комнаты.

— Пять лет тому назад — как сейчас помню — заказал я у «Альбера» навагу фрит и бифштекс по-гамбургски. Наваги было 4 штуки, — крупная, зажаренная в сухариках, на масле, господа! Понимаете, на сливочном масле, господа. На масле! С одной стороны лежал пышный ворох поджаренной на фритюре петрушки, с другой — половина лимона. Знаете, этакий лимон ярко-желтого цвета и в разрезе посветлее, кисленький такой разрез… Только взять его в руку и подавить над рыбиной… Но я делал так: сначала брал вилку, кусочек хлебца (был черный, был белый, честное слово) и ловко отделял мясистые бока наваги от косточки…

— У наваги только одна косточка, посредине, треугольная, — перебил, еле дыша, сосед.

— Тсс! Не мешайте. Ну, ну?

— Отделив куски наваги, причем, знаете ли, кожица была поджарена, хрупкая этакая и вся в сухарях, в сухарях — я наливал рюмку водки и только тогда выдавливал тонкую струю лимонного сока на кусок рыбы… И я сверху прикладывал немного петрушки — о, для аромата только, исключительно для аромата — выпивал рюмку и сразу кусок этой рыбки — гам! А булка-то, знаете, мягкая, французская этакая, и ешь ее, ешь, пышную, с этой рыбкой. А четвертую рыбку я даже не доел, хе-хе!

— Не доели?!!

— Не смотрите на меня так, господа. Ведь впереди еще был бифштекс по-гамбургски — не забывайте этого. Знаете, что такое — по-гамбургски?

— Это не яичница ли сверху положена?

— Именно!! Из одного яйца. Просто так, для вкуса. Бифштекс был рыхлый, сочный, но вместе с тем упругий и с одного боку побольше поджаренный, а с другого — поменьше. Помните, конечно, как пахло жареное мясо, вырезка — помните? А подливки было много, очень много, густая такая, и я любил, отломив корочку белого хлебца, обмакнуть ее в подливочку и с кусочком нежного мяса — гам!

— Неужели, жареного картофеля не было? — простонал кто-то, схватясь за голову, на дальнем конце стола.

— В том-то и дело, что был! Но мы, конечно, еще не дошли до картофеля. Был также наструганный хрен, были капорцы — остренькие, остренькие, а с другого конца чуть не половину соусника занимал нарезанный этакими ромбиками жареный картофель. И черт его знает, почему он так пропитывается этой говяжей подливкой. С одного бока кусочки пропитаны, а с другого совершенно сухие и даже похрустывают на зубах. Отрежешь, бывало, кусочек мясца, обмакнешь хлеб в подливку, да зацепив все это вилкой, вкупе с кусочком яичницы, картошечкой и кружочком малосольного огурца…

Сосед издал полузаглушенный рев, вскочил, схватил рассказчика за шиворот и, тряся его слабыми руками, закричал:

— Пива! Неужели, ты не запивал этого бифштекса с картофелем — крепким пенистым пивом!

Вскочил в экстазе и рассказчик.

— Обязательно! Большая, тяжелая кружка пива, белая пена наверху, такая густая, что на усах остается. Проглотишь кусочек бифштекса с картофелем, да потом как вопьешься в кружку…

Кто-то в углу тихо заплакал:

— Не пивом! Не пивом нужно было запивать, а красным винцом, подогретым! Было там такое бургундское по три с половиной бутылка… Нальешь в стопочку, поглядишь на свет — рубин, совершенный рубин…

Бешеный удар кулаком прервал сразу весь этот плывший над столом сладострастный шепот.

— Господа! Во что мы превратились — позор! Как мы низко пали! Вы! Разве вы мужчины? Вы сладострастные старики Карамазовы! Источая слюну, вы смакуете целыми ночами то, что у вас отняла кучка убийц и мерзавцев! У вас отнято то, на что самый последний человек имеет право — право еды, право набить желудок пищей по своему неприхотливому выбору — почему же вы терпите? Вы имеете в день хвост ржавой селедки и 2 лота хлеба, похожего на грязь — вас таких много, сотни тысяч! Идите же все, все идите на улицу, высыпайте голодными отчаянными толпами, ползите, как миллионы саранчи, которая поезд останавливает своим количеством, идите, навалитесь на эту кучку творцов голода и смерти, перегрызите им горло, затопчите их в землю, и у вас будет хлеб, мясо и жареный картофель!!

— Да! Поджаренный в масле! Пахнущий! Ура! Пойдем! Затопчем! Перегрызем горло! Нас много! Ха-ха-ха! Я поймаю Троцкого, повалю его на землю и проткну пальцем глаз! Я буду моими истоптанными коблучками ходить по его лицу! Ножичком отрежу ему ухо и засуну ему в рот — пусть ест!!

— Бежим же, господа. Все на улицу, все голодные!

При свете подлого сального огарка глаза в черных впадинах сверкали, как уголья… Раздался стук отодвигаемых стульев и топот ног по комнате. И все побежали… Бежали они очень долго и пробежали очень много; самый быстрый и сильный добежал до передней, другие свалились — кто на пороге гостиной, кто у стола столовой. Десятки верст пробежали они своими окостеневшими, негнущимися ногами… Лежали, обессиленные, с полузакрытыми глазами, кто в передней, кто в столовой — они сделали, что могли, они ведь хотели. Но гигантское усилие истощилось, и тут же все погасли, как растащенный по поленьям сырой костер. А рассказчик, лежа около соседа, подполз к его уху и шепнул:

— А знаешь, если бы Троцкий дал мне кусочек жареного поросенка с кашей — такой, знаешь, маленький кусочек — я бы не отрезывал Троцкому уха, не топтал бы его ногами! Я бы простил ему…

— Нет, — шепнул сосед, — не поросенок, а знаешь что?.. Кусочек пулярдки, такой, чтобы белое мясо легко отделялось от нежной косточки… И к ней вареный рис с белым кисленьким соусом…

Как бы я не была сыта, но это произведение вызывает лишь одно желание - немедленно идти на кухню и жарить картошку, чтобы - падлО - хрустела.

[Долгая зима 2]

Пуш Ап

В зрелом возрасте меня потрясли описания трапез во "В лесах" и "На горах" Мельникова-Печерского... До сих пор, вспоминая, слюной исхожу. Не дураки были предки покушать, со вкусом, с толком

О, я тоже, когда эту тему увидела, первым делом вспомнила " В лесах. На горах." Там просто гастрономические поэмы, не меньше!

А Иван Шмелев, "Лето Господне"?

«Горка» уже уставлена, и такое на ней богатство, всего и не перечесть; глаза разбегаются смотреть. И всякие колбасы, и сыры разные, и паюсная, и зернистая икра, сардины, кильки, копченые, рыбы всякие, и семга красная, и лососинка розовая, и белорыбица, и королевские жирные селедки в узеньких разноцветных «лодочках», посыпанные лучком зеленым, с пучком петрушечьей зелени во рту; и сиг аршинный, сливочно-розоватый, с коричневыми полосками, с отблесками жирка, и хрящи разварные головизны, мягкие, будто кисель янтарный, и всякое заливное, с лимончиками-морковками, в золотистом ледку застывшее; и груда горячих пунцовых раков, и кулебяки, скоромные и постные, — сегодня день постный, пятница, — и всякий, для аппетиту, маринадец; я румяные расстегайчики с вязигой, и слоеные пирожки горячие, и свежие паровые огурчики, и шинкованная капуста, сине-красная, и почки в мадере, на угольках-конфорках, и всякие-то грибки в сметане, — соленые грузди-рыжики… — всего и не перепробовать.

Я очень люблю, когда в книгах описания всяких вкусностей встречаются

Есть у меня любимый автор, Джоанн Харрис. "Шоколад", "Леденцовые туфельки", "Пять четвертинок апельсина" - читая эти книги, просто чувствуешь волшебные запахи и сказочный вкус:

Я с легкостью читаю по их глазам и губам: этой, с затаенной горечью в чертах, придутся по вкусу мои пикантные апельсиновые трубочки; вон той, с милой улыбкой, — абрикосовые сердечки с мягкой начинкой; девушка с взлохмаченными волосами оценит по достоинству mendiants; а эта бодрая веселая женщина — бразильский орех в шоколаде. Для Гийома — вафли в шоколаде; он их аккуратно съест над блюдцем в своем опрятном холостяцком доме. Нарсисс любит трюфели с двойным содержанием шоколада, а это значит, что за его суровой внешностью кроется доброе сердце. Каролина Клэрмон сегодня вечером будет грезить о жженом ирисе и утром проснется голодной и раздраженной. Адети… Шоколадные шишечки, крендельки, пряники с золоченой окантовкой, марципаны в гнездышках из гофрированной бумаги, арахисовые леденцы, шоколадные гроздья, сухое печенье, наборы бесформенных вкусностей в коробочках на полкилограмма…

Вот по рецептам из ее книг мне бы очень хотелось попробовать готовить, но нету у меня ни ингридиентов нужных, ни кухонной утвари...

[Мечта поэта 145 673]

Эх, я и в детстве себе не изменяла. Описания горячих шоколадов и сладостей оставляли меня равнодушной, но вот шкворчащие поросята на углях вызывали мучительное слюноотделение.

Помнится, читала я Пятнадцатилетнего капитана Жюль Верна и пыталась жарить копченую колбасу на свечке. Никакого шипенья раскаленного жира не получилось, колбаса была теплой и не вкусной...

Хорошо быть взрослой. Накупила баранины, нажарила шашлыков и никакого разочарования.

p.s. - вторым автором, оставившим гастрономический след в моей душе был Михаил Булгаков. Помните в Мастере и Маргарите запотевший графинчик с водкой, грибки и сосиски в томате

Это вам не Карлсон с плюшками.

[Ягодка опять 138 437]

Мне легче - я такие длинные описания блюд внимательно не читаю, потому слюни не капают никуда. И не всегда понимаю зачем столько страниц отдано описанию блюда или его приготовления. Теперь понимаю - многие читают внимательно и даже сами экспериментируют

[Речная 30 506]

Ладно там англичане и прочие авторы со своими описаниями буржуйских застолий, но наши пролетарские чего пишут, как питались простые крестьяне, пусть не ежедневно, но всё-таки:

Ели, как всегда по праздникам, сытно и много. Щи с бараниной сменила

лапша, потом - вареная баранина, курятина, холодец из бараньих ножек,

жареная картошка, пшенная с коровьим маслом каша, кулага, блинцы с

каймаком, соленый арбуз. Григорий, сгрузившийся едой, встал тяжело, пьяно

перекрестился; отдуваясь прилег на кровать. Пантелей Прокофьевич еще

управлялся с кашей: плотно притолочив ее ложкой, он сделал посредине

углубление (так называемый колодец), налил в него янтарное масло и

аккуратно черпал ложкой пропитанную маслом кашу.

М.А. Шолохов "Тихий Дон".

[Кузина Белошвейка 22]

У меня сказка была любимая - про пряничный домик. Ведьма никакого страха не вызывала - уж я-то сумела бы её обдурить, понятно. А со ставенками и стёклами пришлось бы попрощаться карге.

А вот нелюбимая была сказка про волшебный горшочек, который кашу варил. Каша, да ещё сладкая. Гадость какая!

Ради Карлсона заглатывала любую выпечку с корицей. Не забывая цитировать: "Деньги дерёшь, а корицы жалеешь!" На меня смотрели как на чучело, а я по малолетству не могла понять, что то, что известно мне, может быть неизвестно тому, кто булочки с корицей пёк. А именно - что фраза из книжки и говорится для смеху, а не для обиды.

Цитаты из Уленшпигеля надо гонять вместо рекламы колбасных изделий.

Кстати, цитаты на тему еды из классики вообще могли бы в рекламе пригодится. Это же не каждый умеет, назвать и расписать блюдо так, чтобы его попробовать захотелось, талант нужон. Не далее как сегодня я отказалась ужинать в определённом ресторане только потому, что там кретински написанное меню. Не хочу я есть "Рёбрышки особого приготовления «Житие мое» " и студень "Радость опричника" с припиской "по сказаниям древних летописцев, блюдо это покорило гурмана Ивана Грозного, и стало неотъемлемой частью царского стола". Всё, это УЖЕ невкусно.

[Дан Ная 5]

А вот и Жоржи Амаду. Роман "Дона Флор и два её мужа". Прелестная вещица.

ЖАРЕНАЯ ЧЕРЕПАХА

(Рецепт доны Кармен Диас, который она сообщила доне Флор, и

которая, в свою очередь, продиктовала его своим ученицам.)

"Черепаху сдавливают с боков и таким образом умерщвляют

(варварский способ), потому что голова должна остаться неповрежденной.

Затем ее подвешивают за задние лапы и отрезают голову. Так она должна

висеть в течение часа, пока не стечет кровь. После этого черепаху

кладут на спину и отрезают ноги, но не выбрасывают их, а лишь снимают

кожу. Затем потрошат, срезают мясо и извлекают яйца (если они есть), а

кишки выбрасывают. Все это проделывается очень аккуратно. Затем

хорошенько промывают мясо и внутренности и, вымочив все это в

оливковом масле с солью, лимоном, чесноком, луком, помидорами и

перцем, ставят на умеренный огонь. Жарить до тех пор, пока мясо не

зарумянится как следует и не появится специфический аромат. Подавать с

королевским картофелем, сваренным в несоленой воде, или с жареной

маниоковой мукой и кориандром".

Если же ваш гость пожелает еще более изысканного блюда, чего-то

совершенно особенного, словом, пищи богов, тогда подайте ему красивую,

молодую вдову, омытую слезами печали и одиночества, приправленную

скромностью и трауром, разогретую на медленном огне запретного

желания, которое придает ей аромат греховности.

Я знаю одну такую вдову, она каждую ночь поджаривается на

медленном огне и вполне поспела, чтобы быть поданной.

[Брокколи 41]

Дан Ная

Не... у меня такое напрочь аппетит отбивает.

[Кузина Белошвейка 22]

Странный рецепт про черепаху. Чего ради голову-то беречь, если её всё равно потом отрезать?

Кстати, я в детстве верила, что если змею в коже закоптить, то получится ничего себе такая колбаса... Очень хотелось попробовать, но изловить змею не получалось.

Брокколи

Закрепим результат!

    Ресторан "Отвращение"

      1. Суп несъедобный, пересоленный.

      2. Консоме "Дрянь".

      3. Бульон "Ужас".

      4. Камбала "Горе".

      5. Морской окунь с туберкулезом.

      6. Ростбиф жесткий, без масла.

      7. Котлеты из вчерашних остатков.

      8. Яблочный пудинг, прогоркший.

      9. Пирожное "Уберите!".

      10. Крем сливочный, скисший.

      11. Тартинки с гвоздями.