Отражение

Слышала когда-то о такой примете - кладут близкие в гроб умершего какие-то вещи, которые покойному были дороги при жизни. Никогда такго не делала, как это работает/не работает не знаю, далека от мистики вообще. А тут прочитала интересную статейку в сети. Правда или нет - не знаю и не узнаю. Но дело было/не было так: Три года назад я занимался похоронами одной женщины. В свое время она работала на Янтарном комбинате на высокой должности. Её сын, передавая мне погребальные вещи для морга, вручил увесистый кусок янтаря — граммов на пятьсот. Я удивился: — А янтарь-то куда? — Мама на комбинате работала, — ответил он тихо. — Этот камень ей был дорог. По вечерам она брала его в руки, гладила, будто воспоминания о прошлом оживали в его теплом свете. Положите его к ней в гроб. Утром в морге, когда покойная лежала в гробу, я аккуратно, под погребальное покрывало, пристроил этот янтарь у её груди. В похоронном деле есть люди, без которых ничего не получится, — подсобные рабочие. Это крепкие мужики в черных костюмах, что заносят гроб в церковь, помогают на кладбище, держат всё под контролем, чтобы похороны прошли гладко. На тех похоронах работали два брата-близнеца, крепкие, как из сказки, будто из ларца явились. Когда я клал янтарь в гроб, они переглянулись, удивленные: такой дорогой кусок — и в могилу… Бабушку похоронили. Земля над ней сомкнулась, и всё, казалось, закончилось. Но прошло дней десять, и один из братьев, Виктор, стал приходить на работу один. Я спросил: — Вить, а где брат твой? — Да приболел что-то, — буркнул он, отводя глаза. Прошло три месяца. Второй брат так и не появлялся. Я не выдержал: — Вить, что с братом? Всё нормально? — Николаич, — вздохнул он, — давай присядем, расскажу. И вот какую историю поведал Виктор. — Помнишь ту бабульку, к которой ты янтарь в гроб положил? Мой брат, дурак, перед тем как крышку закручивать, этот кусок из гроба вытащил. Подумал: зачем он мертвой на том свете? А вечером того же дня всё началось. Разбил машину. С горя напился, с женой поругался, потом запой с какими-то дружками. Сохнуть стал, будто жизнь из него вытекает. Мы его кодировать пытались — не берёт, пьёт пуще прежнего. Мы из Славска сами, знаем тамошнюю бабку, что молитвами людей от пьянки выводит. Схватили брата утром, засунули в машину и помчали к ней. Бабка сидела на крыльце, будто ждала нас. Посмотрела на брата и говорит, не здороваясь: — А ты не жилец, парень. Удивляюсь, как не утонул на днях. Вижу, с тебя вода льётся и рожа синюшная. Завела нас в дом, усадила на кухне. Сходила в чулан, вернулась со свечами и тазом воды. Брата посадила у печки, обошла его со свечами, бормоча что-то. Его мутило, он дергался. Вдруг бабка как закричит: — Ты что мертвяку сделал?! Я думала, от утопления тебя спасти, а ты, гад, у мертвеца украл! Она тебя изводит, жить не даст! На роду у тебя — утонешь, если не исправишь! Верни, что взял, в могилу засунь, или месяц не проживёшь — вода тебя заберёт! Вышли на улицу, я брата спрашиваю: — Это о чём она? Он голову опустил: — Вить, помнишь те похороны? Где Николаич янтарь клал? Я его стащил на прощании. Прости. — А куда дел его? Пропил? — Нет, не успел. Он в бардачке машины, что разбил. Машина на штрафстоянке. Прыгнули в отцовскую машину, помчались на стоянку. Сердце колотится: вдруг янтаря нет? Открыли бардачок — лежит, мерцает в полутьме. Позвонили бабке из Славска, рассказали всё. Она выслушала и говорит: — Вези брата на кладбище. Пусть один идёт к могиле, выкапывает яму до гроба, возвращает янтарь. На могилу конфет и печенья принесите, а потом в церковь пусть ходит сорок дней, свечи за упокой ставит и прощения просит. Брат всё сделал, как велела. В тот же день выкопал яму, вернул янтарь. Сорок дней не пил, бегал в Свято-Никольский храм, свечи ставил. Остался там, помогает с ремонтом за еду. На работу к нам не вернётся — стыдно, говорит. Из сети Все реакции: 2,5 тыс.Вы и ещё 2,5 тыс.

На Центральном телевидении Рину Зелёную не хотели утверждать на роль миссис Хадсон. Говорили, что она уже в таком возрасте, что не выдержит нагрузок: "Как мы будем возить ее из Москвы в Ленинград?" Она сама шутила на этот счет. Ее ведь звали на самом деле не Рина, а Екатерина. Как-то режиссер Масленников обратился к ней: "Можно я вас буду называть Екатерина Васильевна?" "Да вы что, – последовал ответ, – уж лучше зовите меня Руина Васильевна". У Конан Дойла нет сколько-нибудь значительных следов миссис Хадсон. В том, что этот персонаж стал третьим действующим лицом, заслуга сценаристов Юлия Дунского и Валерия Фрида. В фильме у миссис Хадсон всего несколько фраз, но актриса каждую реплику делала ударной. Это было замечательно сделано. Когда вышел первый фильм, Масленников сказал Рине Васильевне: "У нас хорошо получается. Вы нравитесь зрителю. Давайте увеличим вашу роль, допишем, прибавим…" Она ответила: "Нет, нет, нет! Я никогда в жизни не играла мебель, и мне это нравится". Рина Зеленая начала сниматься в "Приключениях Шерлока Холмса и доктора Ватсона" когда ей было 77 лет. Представить другую миссис Хадсон уже невозможно. По десять часов она проводила на ногах, затянутая в корсет. Сесть и отдохнуть просто не могла – пластины корсета впивались в бока, причиняя боль. Но играла с азартом. Виталий Дубогрей

Однажды ты поймешь, что жизнь ничего не дает бесплатно — за себя нужно будет бороться, а свое право на счастье придется выстрадать. Еще будет и ветер в волосах, и закаты у моря, и твое отражение в любимых глазах, но сначала тебя ударит. По взрослому — неожиданно и очень больно. Удар будет жестоким и сильным — ты отлетишь на обочину жизни и пролежишь там очень долго, не в силах подняться. А потом ты поймешь, что боль — это просто топливо и отпустишь прошлое ко всем чертям. В этот момент все то, что казалось тебе недостижимым окажется перед тобой, ты встанешь с колен и больше не опустишься на них никогда и ни перед кем, разве что перед Богом. Потому что женщину, которая нашла опору в Боге и в самой себе, сломать невозможно. Однажды они скажут тебе: ”ты изменилась”. За этой фразой будет стоять упрек, недоумение, а возможно восхищение и даже зависть. Ты действительно изменишься, потому что те, кого ты любила нанесли тебе четыреста ножевых в спину и сердце. Ты повзрослеешь. И станешь мудрей. Помнишь, у Ремарка : "У меня такое чувство, будто ты за эти три месяца стала по крайней мере на пять лет старше. Ты стала на пять лет красивее. И на десять лет опаснее – так ты изменилась." Да. Ты изменишься. Ты поймешь, что союзы распадаются. Люди непостоянны и держаться не за кого, кроме самой себя. Ты научишься лечить свои раны самостоятельно. Научишься говорить "нет" всему, что тебе не подходит и мешает двигаться дальше, научишься душить свои страхи, сомнения и слабости недрогнувшей рукой. Научишься распознавать чужие игры и играть в них по своим правилам...Больше не будет той наивности и открытости. Отныне ты будешь доверять только себе. Рассчитывать только на себя. Научишься видеть истинную суть людей сквозь / через / вопреки. Появятся новые высоты, цели. И ты будешь брать их одну за другой. Перестанешь себя обесценивать. И не позволишь этого никому. Взгляд уверенный, смелый; спокойная грация хищной кошки перед прыжком — движения мягкие, плавные, но отточенные. В них нет никакой суеты. Речь — сдержанная, только по делу и никаких слов о чувствах, вообще никаких лишних слов, а спина неизменно прямая, даже если вокруг слышен звук падающих снарядов. Чувства, эмоции станут глубже, но теперь они будут надежно укрыты от посторонних глаз — умение владеть собой станет инстинктом, лишь чувствуя искренность, ты будешь отменять все "правила". Зависимости и слабости исчезнут. На смену им придут уверенность в себе и спокойная мудрость в глазах — печать счастливой женщины, прошедший путь предательства и боли, вышедший победительницей и создавшей себя заново. В характере — сталь, при любой попытке дотронуться — из хрупкой лилии тут же превращаешься в ядовитый плющ. Восточная сладость твоих губ станет ядом королевской кобры. Да. Это случится с тобой. И это случится с каждой из нас — доверчивые, нежные, милые — мы станем гордыми, научимся защищаться, но взамен разучимся слепо верить. И эти уроки нужны. Только так ты научишься каждый день выбирать себя, беречь и любить. Однажды ты осознаешь, что не должна вписывать себя в чью - то Вселенную, чтобы быть счастливой. Твоя Вселенная это ты сама. Не позволяй себе сдаваться. И вытри слезы, девочка — сильные не плачут. Из сети

Вод такой неожиданный гость в доме в Индонезии. Это Летучая лисица или фруктовая летучая мышь. Длина их тела составляет до 40 сантиметров, размах крыльев почти полтора метра. Живут в лесах Индонезии и Малайзии. Совершенно безобидны — питаются цветочным нектаром и переспелыми фруктами. Летучие мыши — единственное млекопитающее, которое от природы умеет летать. Летучие мыши полезны для фермерских хозяйств, поскольку ведут ночную жизнь, уничтожая насекомых тогда, когда практически все птицы спят. Беременность у самки длится около двух месяцев. Летом они рождают по одному детенышу. Обычная маленькая летучая мышь съедает более 1000 комаров во время ночного полета. 1000 комаров которые могут распространить смертельные болензи, вирусы и тд... обычно она съедает за ночь около трети собственного веса. И это всего одна маленькая летучая мышь! Многие люди не любят их, хотя они делают для нас гораздо больше, чем мы для них!

«Она парализует добычу… а затем закапывает ее заживо». Познакомьтесь с пчелиным волком — не мифом, а осой с убийственным наследием. Эта самка не охотится для себя. Она охотится для своего будущего потомства. С точностью иглы она хватает муху в воздухе, вводит ей яд и уносит ее домой — не для того, чтобы съесть, а чтобы похоронить. Под землей она выкапывает детскую камеру, помещает туда еще живую парализованную жертву… и откладывает в нее свое яйцо. Эта муха не умрет сразу. Она останется свежей. Она будет ждать — не подозревая — пока ее личинка не вылупится и не начнет питаться. Это материнский инстинкт с жалом.

Однажды во время цирковых гастролей по украинской глубинке знаменитый силач Иван Поддубный остановился на ночлег в городе Никополе, в гостинице, принадлежавшей некой мадам Юшковой. Там он нашел настоящий самородок, пройти мимо которого не смог. Миловидная девчушка 12 лет, белокурая, голубоглазая, с круглым румяным личиком, забавляясь, подбежала к сложенному во дворе цирковому инвентарю и стала с легкостью подбрасывать пудовые гири. Девочку звали Агафья Завидная. Это имя, благодаря усилиям Поддубного, уже совсем скоро предстояло узнать всей стране. Самая сильная из красавиц Агафья Родионовна Завидная родилась в 1890 году в бедной семье, еле сводившей концы с концами. Хотя Агафья была первым и довольно поздним ребенком – матери было 30, отцу 60, после нее в семье родились еще 13 детей, из которых выжили, правда, всего четверо. С малолетства девочка развивалась не по годам. Уже в 12-летнем возрасте Агафье легко давали 17, благодаря высокому росту и развитой фигуре. Чтобы прокормиться, семья Завидных отдала 12-летнюю Агафью в услужение хозяйке местной гостинице Юшковой, тем самым, казалось, неплохо устроив ее судьбу. Новая горничная хозяйке очень нравилась. Девочка была аккуратна, исполнительна, а ко всему прочему, вскоре открылся и еще один ее чрезвычайно ценный талант – недюжинная сила. Чтобы мадам Юшковой не приходилось нанимать грузчиков, расторопная Агафья сама таскала тяжеленную мебель из цельного дерева. Но радоваться такой суперпомощнице Юшковой довелось недолго. Предложение, поступившее вскоре от Ивана Поддубного, сначала повергло родителей Агафьи в шок – слыханное ли дело, отдать родную дочь в циркачки! Однако обещание больших денег и славы сделали свое дело. К 18 годам стремительно взошедшая на цирковом небосклоне новая звезда Агафья Завидная уже превосходила по физическим параметрам своего наставника, достигнув 190 см роста и 150 кг веса. Оказавшись на редкость способной ученицей, силачка в совершенстве овладела всеми цирковыми номерами, которыми сам Иван Поддубный поражал воображение зрителей. Она легко рвала железные цепи и разгибала подковы, завязывала в узел стальные прутья, жонглировала тяжелыми гирями, поднимала зубами стул с восседавшим на нем ассистентом, предлагала всем желающим ударить молотом по наковальне, которую ей клали на грудь. Особой популярностью у публики пользовался номер, во время исполнения которого Агафья Завидная танцевала с длинной рельсой на плечах, по обе стороны которой восседали восемь крупных мужчин. После представления конферансье цирка от лица Агафьи бросал вызов всем мужчинам в зрительном зале, желающим проверить свою физическую силу и побороться с «бабой-геркулесом». Отваживавшиеся на такую схватку редко потом могли подняться самостоятельно… Фортуна отворачивается Переломным моментом в судьбе знаменитой циркачки стала ссора с Иваном Поддубным, после которой Агафья принимает решение навсегда покинуть труппу и строить карьеру самостоятельно. Что послужило причиной разрыва, осталось не выясненным. Известно только, что для Поддубного этот разрыв стал тяжелым ударом, и он предпринимал шаги к примирению. Однако избалованная славой и деньгами силачка уже не думала смотреть назад. Привыкшая к тому, что ей на арену сыплются горсти золотых монет, а за кулисами ждут дорогие подарки от поклонников, она приняла решение делать международную карьеру, испросив разрешение на свободный выезд заграницу у самого Николая II, восхищавшегося ее выдающимся талантом. Однако с успехом начавшиеся гастроли по Германии резко оборвала наступившая в революция. Публика мгновенно утратила былой интерес к цирковым развлечениям и теперь думала совсем о других вещах. Не имея больше денег продолжать дорогие заграничные гастроли, Агафья Завидная вынуждена была вернуться в родной Никополь. Там она составила скромную цирковую труппу со своим младшим братом Марком, и они стали колесить уже по окрестным городам и селам, где вместо золота и дорогих подношений с артистами расплачивались пшеницей и другими продуктами. Окончательно крест на цирковой карьере знаменитой силачки поставили полученные ранения. Как это произошло, опять же, точно неизвестно. Одни пишут, что Агафье нанес удар саблей пьяный махновец, другие говорят об огнестрельном ранении, полученном от одного из зрителей во время выступления, третьи рассказывают про разъяренного поклонника-милиционера, получившего от Агафьи оплеуху за наглые домогательства и ответившего ей револьверной пулей. Так или иначе, от полученных ран силачка так и не оправилась и, не имея больше возможности зарабатывать любимой профессией, умерла в нищете в 1935 году.

Уходят люди... Их не возвратить. Их тайные миры не возродить. И каждый раз мне хочется опять от этой невозвратности кричать. Е. Евтушенко Эти строки из известного стихотворения знаменитого поэта могут послужить эпиграфом и побудительным мотивом темы, которую я хотела бы открыть. Так много интересных событий было в жизни людей, оставивших большой след в истории и культуре! Это и писатели, и политические деятели, люди науки и искусства... Словом, что есть интересного и важного - делитесь! Память - штука коварная. "Нет! Никогда не умирает тот, Чья жизнь прошла светло и беспорочно, Чья память незабвенная живет, В сердцах людей укоренившись прочно." Лопе де Вега Встречаю иногда публикации о знаменитых соотечественниках, чаще актёрах, Жанны Таль. Да, дочери того самого известного шахматиста - Михаила Таля. Эта - о незабвенном Иннокентии Смоктуновском. Но не о актёрской биографии, а о событиях его жизни во время войны. Показалось очень интересным. Делюсь Жанна Таль Финишная прямая. 5 дней до Победы... Иннокентий Смоктуновский... И снова не только гениальный Актер. Которому, с слову, пришлось очень тяжело на пути к своему Призванию. Мало, кто знает, какие преграды стояли у него на пути и сколько страданий пришлось вынести этому человеку, прежде чем он достиг своей мечты. Этому я посвящу отдельный рассказ. Мне кажется, Смоктуновский заслужил, чтобы его знали и помнили. Но, сегодня, в первую очередь, будет краткий рассказ об Иннокентии - защитнике Родины. Страна должна знать своих Героев. Он ведь чудом бежал из плена... (c) *** После начала войны, в 1941 году, отец Иннокентия ушел на фронт. А погиб он уже в 1942 году... В семье Смоктуновичей в этот момент насчитывалось шестеро детей. И молодому Кеше пришлось совмещать учебу в школе с занятиями на курсах киномехаников, да еще и с работой. В Красноярске Иннокентий страстно увлекся актерским мастерством. Именно тогда он понял, что это его призвание, его путь, его любовь. В городе был настоящий профессиональный театр, и чтобы попасть на спектакль, Смоктуновский был готов идти на любые ухищрения, вплоть до подделки билетов. Яркие впечатления от посещения спектаклей привели Иннокентия в школьную самодеятельность. Он попал в драмкружок, которым руководил актер Красноярского театра Синицын. Вскоре Кешу берут работать в театре статистом, он счастлив... но, счастье оказывается недолгим. В январе 1943 года Кешу забирают в военное училище. И если бы только в училище. Но, за то, что в учебное время он собирает оставшуюся в поле картошку, его отправляют на фронт. Так он попадает на Курскую дугу. Позже Иннокентий Михайлович рассказывал: «Я ни разу не был ранен. Честное слово, самому странно - два года настоящей страшной фронтовой жизни: стоял под дулами немецких автоматов, дрался в окружении, бежал из плена... А вот ранен не был. Землей при бомбежке меня, правда, как-то засыпало - да так, что из торфа одни ботинки с обмотками торчали. Мне посчастливилось бежать, когда нас гнали в лагерь. Был и другой выход - желающим предлагали службу в РОА... Но меня он не устроил. Когда я бежал из плена и, пережидая день, спрятался под мост, вдруг вижу – прямо на меня идет немецкий офицер с парабеллумом, дежуривший на мосту, но перед тем, как глазами натолкнуться на меня, он неожиданно поскользнулся и упал, а когда встал, то, отряхнувшись, прошел мимо и потом опять стал смотреть по сторонам… Меня, восемнадцатилетнего, измученного мальчишку, вел инстинкт самосохранения. Я выведывал у крестьян, где побольше лесов и болот, где меньше шоссейных дорог, и шел туда. Фашистам там нечего было делать в отличие от партизан. Так добрел до поселка Дмитровка... Постучался в ближайшую дверь, и мне открыли. Я сделал шаг, попытался что-то сказать и впал в полузабытье. Меня подняли, отнесли на кровать, накормили, вымыли в бане. Меня мыли несколько девушек - и уж как они хохотали! А я живой скелет, с присохшим к позвоночнику животом, торчащими ребрами». В поселке Дмитровка Иннокентий прожил около месяца. Позже он рассказывал: «Разве я могу забыть семью Шевчуков, которая укрывала меня после побега из плена? Баба Вася давно умерла, а ее дочь Ониська до сих пор живет в Шепетовке, и эти дорогие, душевные люди, буквально спасшие меня, бывают у нас, и мы всегда их радушно принимаем». Актриса Римма Маркова рассказывала: «Он ведь чудом бежал из плена. Когда их конвоировали, у Кеши, простите за подробность, стало плохо с желудком. И когда он уже был не в силах терпеть, ему и еще одному пленному разрешили по нужде выйти из строя. Смоктуновский до конца жизни с благодарностью вспоминал этого солдата, который жестом показал ему оставаться под мостом, а сам взял и скатился на спине по снегу, смазав их следы. Так отсутствия Смоктуновского никто и не заметил. А он чуть ли не сутки просидел в сугробе». После месяца пребывания у Шевчуков, в феврале 1944 года, Иннокентий попал в партизанский отряд Каменец-Подольского соединения. В мае 1944 года произошло соединение партизанского отряда с регулярными частями Красной армии, и Иннокентий продолжил службу в регулярных войсках в звании старшего сержанта. Он был назначен командиром отделения автоматчиков 641-го гвардейского стрелкового полка 75-й гвардейской дивизии. И был награжден в 1945 году медалью «За отвагу». Победу Кеша встретил в немецком городке Гревесмюлене. Еще раз медалью «За отвагу» он был награжден сорок девять лет спустя после войны, на мхатовском спектакле «Кабала святош» прямо в театре... Помним...

Собака (Рассказ соседа) — Он зимой пришёл. В тот год зима малоснежная была, но морозы стояли отменные, язви их. Я, главно, выхожу утром, а он на крыльце лежит, половик под себя подмял. Половик на перилах висел, его после Мани и не убирал. Казалось, что вот помоет она крыльцо и половик, как всегда, расстелит у двери. Блажь, глупость, но всё ж почти шестьдесят лет прожили, никак я не мог поверить тогда, что нет её больше… Ну вот, вышел я, а он на меня снизу смотрит. Худющий, шерсть клочками, грязный, будто в луже купался. Ну и что с ним делать было? Месяца три назад у меня собака издохла, Буран. Старый был, по человечьим меркам почти 90 лет прожил. Умный — не каждый человек эдак-то умён. Никаких собак заводить я больше не хотел, сам уж не молоденький, помру, куда её потом, собаку-то? А тут он. В глаза мне смотрит и молчит, только хвостом виляет, по валенкам стучит тихонько, словно б извиняется, что без спросу на крыльцо лёг, язви его… Не пришелся он мне к сердцу. Но покормил, вынес ему кашу вчерашнюю. Поел он, да опять в половик закопался. Так и стали зимовать. Я не гнал его, но и не привечал. Суну поесть, и ладно. Делал вид, что не замечаю его, даже кличку не стал давать, собака да собака. Молодой пёс, глупый, с Бураном никакого сравнения, сталбыть, и не нужен мне он, пес-то. Пущщай, думаю, до весны проживет, а там отдам кому-нибудь, мне он без надобности. Лесок тут у нас недалёко. Вот и повадился я там силки ставить, зайцев ловить. Не очень я зайчатину люблю, жестковата она для моих зубов, да и шкурки нынче никому не нужны, так, скорее от тоски да безделья охотился. Пёс к той поре окреп немного, выровнялся. Стал сопровождать меня до колодца, потом до магазина. Топает себе наиздальках, а я иду, не оборачиваюсь. Ну не лежала у меня душа к другой собаке, по Бурану всё грустил. А тут незадолго до Нового года позвонил друг старинный, служили ещё вместе. В соседней деревне живёт бобылем. Что, говорит, Игнатьич, муторно тебе, поди, без Мани-то? Я, говорит, надумал у тебя погостить немного, грусть да тоску развеять хоть чуточку. Ну что ж, отвечаю, мил друг, хорошее дело ты надумал, приезжай, вместе и Новый год встретим. Гостя-то принять надо, вот и наладился я зайца добыть, свежатинкой дорогого друга угостить. Быстренько лыжи смазал, да в лесок, силки там уже два дня стояли, авось, какой косой и попался на Иваново счастье! Шагаю себе, неспеша, глядь, а пёс за мной увязался. Думал прогнать его, вернуть, а потом мыслишка закралась,что устанет он, отстанет от меня да заблудится, а потом в другую деревню прибьется, благо их, небольших, в округе достаточно. И ему хорошо, и мне обуза с плеч. Шаркаю я это себе лыжами, виды природы разглядываю, и вдруг... Впереди, совсем недалеко, рядом с поваленной берёзой сидит волк! Откуда?! Давно уж их в наших краях не видели. Молодой, сильный зверь неподвижно сидел прямо на моём пути… Замер я, как вкопанный. А ну как и вся стая неподалёку? Стою я, пошевелиться боюсь, и главно, чего делать, не соображу, враз все мысли из головы вымело, язви их… Волк привстал, чуть помедлил, да и направился в мою сторону. Ну вот, думаю, и смерть моя. Заряд в моём стареньком ружьишке не шибкий, волка им точно не убьешь, нож в сапоге. Нагнусь за ножом — прыгнет зверь на спину, и всё, записывай Егора Игнатьича в поминание! Пока я размышлял этак, пёс, заморыш этот, из-за меня вывернулся и помчался прямо на волка. Молча, главно, язви его… Волк поначалу опешил, а потом вперёд бросился. Пёс ему в загривок вцепился, зарычал. Но куда ему, щенку бестолковому, против дикого зверя! Пара минут, и все было кончено. Только тогда я выстрелил несколько раз, больше для шума. Волк постоял ещё немного и медленно, словно нехотя, в чащу ушёл. Кинулся я к псу, думал, что ранен он, но нет… Волки своё дело знают, язви их… Мчался я до дому шибко, как и в молодости редко бегал! Дома еле унялся, - сердце того и гляди выскочит, в висках колотит, и дыху нет никакого. Пришлось даже таблетку принять, какую Катька - фельшерица давала, наказав пить, когда плохо будет. А куда уж тут хуже-то? Выпил... Утром на крыльцо вышел, половик лежит, а собаки нету. Вот вроде бы, все само собой разрешилось, никто не виноват, кроме волка, язви его… Никому пса пристраивать не пришлось, мне ж хлопот меньше. А гложет, гложет меня изнутри. Ни спать, ни есть не могу толком, все стоит перед глазами, как этот щуплый щенок меня спасать бросился. И ведь чуял он, понимал, что я без любви-то к нему, без ласки. Но все равно кинулся на зверя, не повернул трусливо домой… Нейдет он у меня из головы... Выходит, что пёс благороднее меня оказался, жизни своей не пожалел, а я... Тошно на душе, муторно. Как думаешь, может, мне и впрямь собаку завести, а? Эх, жизнь, язви её... Ольга Савельева

История из 80-х )) - Оля, надень рейтузы! - строго сказала мама. - Они порвались, - попыталась возразить Оля. - Тогда возьми мои старые. - Не хочу, я в них толстая. - Ты не можешь быть толстая, потому что ты худая. В рейтузах хоть немножко посправнее будешь. - Ну мааам... - Ну что - мам? Ты с ума сошла, дочь, куда в одних колготках собралась? На улице минус тридцать. Простудишь придатки, а тебе ещё рожать. Восемнадцатилетняя Оля рейтузы ненавидела. Они утолщали изящный девичий зад на целый размер, морщились на коленях, к тому же были растянуты и ужасно широки в талии. Но понимая, что мама не отступит, Оля обречённо натянула теплые штаны. Долго думала, как устроить, чтобы они хотя бы не сваливались. В итоге нашла на поясе спереди дырочку, вытянула резинку, завязала на ней множество узлов. Получилась внушительная дуля. - Мам, ну вот как? - Ничего, юбка широкая, незаметно, - махнула рукой мама. - Зато не застудишься. Оля отправилась в институт, по дороге даже немного порадовавшись маминой настойчивости: холода стояли лютые. А когда вышла после пар, у входа на машине ждал Валера. С ним девушка познакомилась недавно. Он был завидным женихом: престижная работа, своя машина, да и сам симпатичный. Валера красиво ухаживал, не жалел денег на кафе и рестораны. В общем, Оле он нравился. Вот и сейчас Валера пригласил ее поужинать в уютное место, напоил шампанским, вручил букет. Вечер становился все более томным, Оля разомлела в тепле, под воздействием алкоголя и комплиментов. Подвозя девушку домой, Валера решился на штурм. Свернул в укромный закоулок, остановил машину, и заключил красавицу в объятия. Расслабленная Оля была в целом не против штурма, и ответила жарким поцелуем. Какое-то время парочка самозабвенно целовалась, затем Валера пошёл дальше. Расстегнув на девушке пальто, огладил, как мог, тёплый свитер. Потом рука его скользнула вниз... И тут кавалера словно откинуло от Оли ударом тока. Он включил свет в машине, и, вжавшись в дверцу, проорал: - Ты что, мальчик?! Оля испугалась не меньше его. Несколько секунд смотрела в белое от ужаса лицо Валеры, и только потом поняла: он нащупал под юбкой шишку из резинки! Может, девушка и попыталась бы объяснить ситуацию. Но не сумела. Ее свалил приступ смеха. Оля хохотала, выла, рыдала, размазывая по лицу поплывшую от слез косметику. И не могла произнести ни слова. Валера дрожащими руками достал сигареты, закурил, молча отвёз девушку домой. И больше не появлялся. Кстати, потом выяснилось, что он женат. Так что - все к лучшему. И мамины рейтузы тоже. ))) Написано по реальной истории. (С) Диана Удовиченко

Быть серфером в 1914 году было нелегко. Бассейн в комплексе СЭЗ в Восточном Берлине, 1987 год. Подруги отдыхают на пляже, около 1940-х годов. Семья иммигрантов на острове Эллис смотрит на панораму Нью-Йорка, 1925 г.

Матрешка 30 кукольная изготовленная на фабрике деревянных игрушек «Игрушка» в Семенове, СССР, 1966 год. Ну, и вариации на тему дизайна санузла. Почему бы и нет, если фантазия в полёте?

Фотография детеныша угря - лептоцефала Эти детеныши угря почти прозрачны и выглядят так, будто попали в научно-фантастический фильм. Их можно встретить в океанах по всему миру, их название означает «тонкая голова». Интересный факт: они могут вырасти до 3 футов в длину во взрослом состоянии, полностью трансформируясь в процессе!

Стоянка такси. Санкт Петербург, Невский. 1904 год. PS Все "легальные" сани были пронумерованы. Новый трехколесный велосипед Олдрива (Oldreive) или Новый Железный Конь, 1882 г. Британская военная техника, замаскированная под слонов. Индия. Вторая Мировая война. Улица Купеческая (современная Карла Маркса). 1910-й год. Любопытна конструкция фонаря справа на снимке. Вероятно, чтобы его зажечь, плафон опускали вниз на тросе. Все реакц

Барри, спасший сорок человек и убитый сорок первым… Самым знаменитым памятником собаке во всем мире считается памятник Барри. Он был установлен почти 180 лет тому назад на одном из парижских кладбищ. Огромный пес и доверчиво прижавшийся к нему ребенок запечатлены на каменном постаменте, надпись на котором гласит: «Барри, спасшему сорок человек и убитому сорок первым».Самым известным из спасённых Барри людей был маленький мальчик. Барри обнаружил его умирающим от холода в ледяной пещере после схода лавины и уже находящимся без сознания; сначала собака облизала мальчика, чтобы отогреть его, а затем потащила по земле. Через некоторое время мальчик смог забраться Барри на спину, и тот отнёс его в монастырь. Барри принадлежал к породе, сейчас известной как сенбернар. До XIX века этих собак называли «святыми собаками», альпийскими собаками, догами Святого Бернара. Эти собаки жили в Альпах, их разводили в монастырском приюте, который основал Бернар Ментонский, жизнь их была непосредственно связана с горными лавинами. В Альпах находится перевал под названием Сен-Бернарский. Через него проходила дорога, связывавшая Италию с остальной Западной Европой. Дорога представляла собою узкую каменную тропинку с обрывами. Когда бушевали снежные бураны и лавины, дорога становилась почти непроходимой и очень опасной. В X веке на перевале был основан монастырь и приют для странников по распоряжению Бернара Ментонского. После смерти Бернар был канонизирован и объявлен святым, перевал и монастырь стали называть Сен-Бернар – Святой Бернар. Монахи завели себе четвероногих помощников, которые были сильные и выносливые, а главное – обладали удивительным чутьем: чувствовали людей под снегом на глубине трех метров, хорошо ориентировались в горах, быстро находили дорогу домой. Чувствуя приближение непогоды, они не прятались, а старались выбраться из своих укрытий и спешили на помощь людям, уходили в горы добровольно. По три-четыре собаки искали попавших в беду. Если находили – две ложились рядом, а остальные бежали к людям, чтобы привести их на помощь. Среди собак есть свои знаменитости, чемпионы. Многие слышали о Юпитере, Драго, Тюрку, Льву. Но самым знаменитым был и остается Барри, который «спас сорок человек и был убит сорок первым». Рассказывают, что однажды разыгрался сильный буран, но Барри продолжал пробиваться сквозь пургу, его сердце знало, что есть человек, который нуждается в помощи. Обнаружив засыпанного снегом странника, Барри стал лизать ему лицо. Когда сознание вернулось к человеку, он, открыв глаза, решил, что перед ним волк и нанес ему смертельный удар штыком. Этот человек и был сорок первым… С начала XIX века и по сей день одна из собак в монастыре Св. Бернара всегда носит имя Барри в его честь, и с 2004 года существует Фонд Барри, который был создан для того, чтобы взять на себя затраты, связанные с разведением собак этой породы в питомнике монастыря. Писатель Александр Куприн после посещения кладбища написал следующие строки: «Когда смотришь на монумент Барри и читаешь эту воистину прекрасную краткопись, то чувствуешь, как со всех памятников кладбища стирается всё выспреннее, неуклюжее, домодельное, претенциозное и остаются только три старые слова: «Собака – друг человека»»

Ах как это мило, Очень хорошо. Плыло, и уплыло, Было и прошло...

Мама с дочкой у магазина игрушек . Фото 1907г . Париж Маргарета Гертруда Зелле Маклеод, более известная как Мата Хари, Берлин, 1907 год. В то время легендарная красавица императрица Елизавета Австрийская, которой было всего 30 лет, редко позволяла себя фотографировать из-за своего «преклонного возраста». Однако она доверила Георгу Раабу написать этот официальный портрет по случаю ее коронации в качестве королевы Венгрии в 1867 году. Платье, сшитое из серебряной парчи и кружева, с темно-синим бархатным лифом и жемчужной шнуровкой, было разработано знаменитым парижским кутюрье Чарльзом Фредериком Вортом, черпавшим вдохновение в традиционных венгерских костюмах. На императрице надета розовая тиара с ее нежными цветочными мотивами, вероятно, изготовленная ювелиром императорского и королевского двора А. Э. Кехертом. Роза является символом молодости, красоты и течения времени — очень подходящее украшение для Сиси во всех смыслах.

Я шёл выносить мусор и увидел на снегу полбуханки хлеба. Я поднял его, хлеб оказался высохшим и больше напоминал камень, и кинул в контейнер. Только я отошёл, как услышал сзади ругательства. Я обернулся. Наклонившись, в контейнере ковырялся очень пожилой человек. «Бомж!?, — подумал я. — Хотя, нет. Одет прилично. Что же его так заинтересовало в этом ящике?». Дед достал тот самый хлеб, стряхнул его и бережно убрал в пакет. «Чудной! — опять подумал я и пошёл домой. На следующий день я снова встретил этого деда, но уже на остановке. Он, понемногу доставая хлеб из пакета, кормил птиц. Я присел рядом с ним на скамейку. Я внимательно наблюдал, как птицы подходят и берут крошки хлеба, причём делают это аккуратно и неспешно. — Им важно очень хорошо питаться. Зимой без еды очень тяжело и можно погибнуть, — внезапно еле слышно сказал старик. — Я никогда не думал, что настанет тот день, когда люди перестанут ценить хлеб. Каждый день я собираю его на улице, в помойках. За последние годы я видел кучу всякого хлеба, который просто был никому не нужен. Куча хлеба, — он задумался. — Моей маме не хватило лишь маленького кусочка, а тут куча... Какая-то медленная дрожь прошлась по мне. Я сидел и тупо молчал, смотря на его старые скукоженные руки, которые всё доставали и доставали нескончаемые крошки из пакета. Я даже не заметил, как подошёл мой автобус, открыл двери, закрыл и уехал. Тогда мне почему-то хотелось слушать его голос. Я как будто всю жизнь был знаком с этим человеком. — Тогда нас эвакуировали, — снова услышал я. — Несколько дней мы ехали на поезде в неизвестность. Мне было восемь, а Сашке полгода. Мама всегда крепко прижимала нас к себе, чтобы согреть. Было очень холодно. Еды практически не было. Каждый сухарик мама делила на две половины, один, что побольше, отдавала мне, а другой клала себе в рот, долго жевала и отдавала Сашке. Вон прям как эта ворона. Я посмотрел, и действительно — та, что побольше, кормила изо рта того, что поменьше. Старик достал кусок побольше и кинул вороне и продолжил: — Нас тогда бомбить стали, и поезд встал. Дальше ехать нельзя было. Я не знаю, где мы были? Кругом леса, поля и зима. Многие тогда погибли. Хоронили прямо в снегу, не было сил совсем, да и лопат тоже не было. У кого ещё были силы, то те уходили. Но куда — никто не знает. Мама взяла Сашку, и мы пошли через лес. Шли долго, и сколько — я тоже не знаю. Ели снег, тогда он казался таким вкусным. Мама говорила, что это такая белая вкусная каша. А потом закончился последний сухарик. А потом... Потом мама не проснулась. Я понимал, что нужно идти. Во чтобы то ни стало нужно идти. Я взял Сашку на руки, и мы шли, шли, шли... Я помню, как я упал. Казалось, всё! Я смотрел на Сашку, а он улыбнулся и посмотрел куда-то в сторону. Я из последних сил поднял голову и увидел недалеко огромную собаку. Тогда я ещё не знал, что это был волк. Я никогда их не видел. Он подошёл к нам и обнюхал. Сашка протянул ему руку. Что-то такое знакомое было в этих глазах. Волк пошёл, остановился и, будто зовя меня, снова пошёл. Я не знаю, откуда у меня взялись силы, но я, прихватив брата, пошёл за ним. Через два поля мы вышли к деревне, и тут я снова упал. Очнулся я от того, что меня кто-то гладил. Я открыл глаза и закричал, — «Мама! Мама!». Но это была не она. Напротив сидела женщина и растирала меня чем-то. Сашка лежал в люльке и пил молоко. Очухавшись, я рассказал всю нашу историю этой женщине, и про большую собаку тоже. Она лишь тогда улыбнулась и сказала, что в их краях никогда не видели волков. Эта женщина приютила нас и стала нашей мамой. Но мы с Сашкой ещё долго таскали и прятали хлеб под кроватью. Мы ждали, что придёт мама и мы обязательно её накормим. «Последний автобус!», — услышал я чей-то голос. Я обернулся, но рядом никого не было. Я ехал домой и всё время думал об этом старике. Впервые в жизни я стал уважать хлеб. Если я находил засохший хлеб, то размачивал его и отдавал птицам. Лишь тогда, сидя там на остановке, я понял, что тот, кто знает, что такое голод, никогда не выбросит хлеб. Когда-то давно говорили, что хлеб всему голова, и я очень надеюсь, что прочитав этот рассказ, люди будут более бережно относиться к хлебу. И я в очередной раз не увижу его на мусорке. Игорь Шихов

«Я oтдaлa eму вcю ceбя» -Зачем же вы так со мной, Федор Иванович, — всхлипывала Иола. — У нас пятеро детей! А вспомните Игрушку! Шаляпину казалось, что у него вынимают заживо сердце. О, как же он любил свою семью! Но у него была еще одна… Он был сражен ею с первого взгляда. Знаменательная встреча случилась в 1896 году в Нижнем Новгороде, куда итальянская балерина Иола Торнаги прибыла на гастроли по приглашению Саввы Мамонтова. Тоненькая, хрупкая, такая воздушная итальянка показалась 23-летнему певцу Федору Шаляпину неземным созданием. В свою очередь, Федор поразил Иолу своим уникальным голосом и внешностью: красивый, добродушный русский великан в два метра ростом. Кроме возраста (а они были ровесниками) и артистической профессии, между ними было мало общего: никто не верил, что итальянка, дочь сицилийского барона и профессиональной балерины падет в объятия сына русского крестьянина из Вятской губернии. Однако Федор начал ухаживать за Иолой. Со стороны это выглядело довольно странно, ведь Шаляпин не говорил по-итальянски, а Иола знала лишь несколько русских слов. Федор, ворвавшись в гримерку Торнаги, бросал на стол охапку цветов и с помощью жестов начинал рассказывать барышне о себе: о бедном детстве, о любви к пению, о выходе «в люди». Итальянка на первых порах явно побаивалась «великана». Иола была с Шаляпиным холодна, от подарков отказывалась, и, в целом, относилась к нему как к назойливому поклоннику. В Нижнем Новгороде Иола простудилась и слегла. Федор, который обыкновенно носил балерине цветы, внезапно явился на квартиру Торнаги с большой кастрюлей горячего куриного бульона. Оказалось, это было именно то, чего в тот момент больше всего хотела Иола! Та кастрюля горячего бульона растопила лед в отношении итальянки к русскому певцу. Молодые люди стали общаться все чаще и ближе. Однажды Шаляпин пригласил Иолу на генеральную репетицию оперы «Евгений Онегин». Федор пообещал, что итальянку ждет сюрприз. Шаляпин исполнил свою партию «Любви все возрасты покорны», после чего Савва Мамонтов наклонился к Иоле и сказал: — Федя признался вам в любви! Савва тут же перевел ничего не понимающей женщине слова из партии, которые Шаляпин пропел, изменив на свой манер: «Онегин, я клянусь на шпаге: Безумно я люблю Торнаги!». После завершения сезона итальянцы постепенно покидали Россию, но Иоле Торнаги, которая была примой труппы, Савва Мамонтов предложил заключить контракт на зимний сезон в Москве. Аналогичный контракт был предложен и Шаляпину. И балерина, и певец подписали контракты. Так они стали работать в одном театре. Иола выучила русский язык, после чего Федор открылся для нее с еще одной стороны — как умный, чувствительный и нежный человек. Летом 1898 года в подмосковной деревне Гагино в церкви Казанской Божьей Матери и Спаса Всемилостивого состоялось скромное венчание. В 1899 году Иола родила мальчика, которого назвали Игорем. После родов Торнаги на сцену больше никогда не вернулась — она решила полностью посвятить себя семье. Федор обожал сына, называл его «Игрушкой». Чтобы содержать жену и сына, Шаляпин стал гастролировать вдвое больше, и из каждого города отправлял супруге нежные письма: В 1900 году Иола родила дочь Ирину, а в 1901-ом — еще одну девочку, Лидию. Семья Шаляпина росла и крепла, чему певец был несказанно рад, однако, в 1903-ем году случилась трагедия. Игрушка, любимый сыночек Федора Ивановича, почувствовал сильную боль в животе. Врачи долго не могли понять, что с мальчиком, в результате ребенок скончался в возрасте 4 лет от аппендицита. Удар по родителям был настолько чудовищным, что Иола несколько недель не вставала с постели, а Шаляпин, по некоторым данным, находился на грани самоубийства. В следующем, 1904-ом году, судьба, словно сжалившись над Шаляпиными, подарила им нового сына, Бориса. В 1905-ом родились последние дети супружеской четы — близнецы Федор и Татьяна. Семья стала многодетной и шумной, что потребовало расширения жилплощади. Шаляпины часто переезжали, снимая квартиры и дома в разных частях Москвы. Наконец, в 1910 году, трудившийся как белка в колесе Федор Иванович, приобрел деревянный особняк со штукатурным декором. Дом располагался в центре Москвы на Новинском бульваре. Под руководством Иолы Торнаги в доме был проведен полномасштабный ремонт. Казалось, Шаляпин достиг подлинного семейного счастья: у него была любящая жена, были чудесные дети, прекрасный дом, любимая работа, известность на весь мир. Однако Федор Иванович не был счастлив. Дело в том, что Иола к 37-ми годам после многочисленных родов пополнела, от той грациозной балерины мало что осталось. Шаляпин стал заглядываться на других женщин, и вскоре у него появилась вторая семья. Мария Валентиновна Петцольд, урожденная Элухен, была младше Федора и, соответственно, Иолы, на девять лет — ей было двадцать восемь. Мария проживала в Петербурге, недавно она овдовела, на руках у нее осталось двое маленьких детей. Поначалу встречи Шаляпина с Петцольд были тайными — певец проживал у любовницы, когда находился на гастролях в столице. В 1910-ом, в тот самый момент, когда Иола делала ремонт в их «семейном гнездышке», Мария родила Шаляпину дочь Марфу. В 1912-ом во второй семье великого певца родилась вторая девочка, Марина. Федор Иванович мучительно разрывался между своими двумя семьями: он не хотел бросать Иолу с пятью детьми и сильно из-за этого страдал. Но вот Торнаги, наконец, узнала об измене. Темпераментная итальянка отреагировала на скорбное известие с поразительной покорностью. Да, женщина ужасно страдала и плакала, но «южных» истерик она не устраивала, посуду не била, и всячески скрывала от детей случившееся. И мужа Иола не проклинала, лишь заявила: «Я отдала ему всю себя, но видно, этого было мало». Шаляпин редко виделся с первой семьей, но часто писал Иоле и детям. В 1921 году Мария Петцольд родила Федору Ивановичу его последнего ребенка — дочь Дасию. Певцу на тот момент исполнилось 48 лет, и он полюбил младшенькую дочь самой крепкой и нежной любовью. В июле 1922 года Шаляпин отправился на гастроли в США, взяв с собой Марию Петцольд и детей. За границей певец провел несколько лет, что вызвало недовольство советского руководства. После того, как Шаляпин пожертвовал доход от одного из своих концертов детям эмигрантов, в журнале «РАБИС» от имени некоего С. Симона была опубликована статья о том, что Народный артист республики поддерживает белоэмигрантов. 24 августа 1927 года Совнарком СССР лишил Шаляпина звания Народного артиста. Также ему было запрещено возвращаться в страну. Федор Иванович написал письмо Дзержинскому, в котором просил не верить зарубежной прессе и «не трогать Торнаги с пятью детьми». Первой жене Шаляпин продолжал активно писать из эмиграции, но Иола вскоре попросила Федора Ивановича «не бередить душу» и подала на развод. В конце 1927 года Шаляпин обвенчался в Париже с Марией Валентиновной Петцольд. Иоле певец писать перестал, но отправлял письма старшей дочери Ирине, а уже та читала послания матери. Иола Торнаги, будучи чистокровной итальянкой, прожила в России почти всю жизнь — в Италию она перебралась лишь за несколько лет до смерти. Осталась на родине и старшая дочь Иолы, Ирина Шаляпина, ставшая актрисой театра и кино. Иола и Ирина тщательно оберегали наследие Федора Ивановича, занимались созданием Дома-музея великого певца. Все остальные дети Иолы и Федора — Лидия, Борис, Федор и Татьяна — эмигрировали за границу. Борис стал во Франции известным художником, Федор добился успеха в Голливуде в качестве актера. За границей Федор Шаляпин активно выступал, снимался в кино, играл в театре. Дома певца всегда ждала семья — любимая супруга Мария и дочери — Марфа, Марина, Дасия. В 1931 году 19-летняя Марина порадовала родителей, победив на конкурсе красоты Мисс Россия, который проводился в Париже среди русских девушек-эмигранток. К 1934-му году старшие дочери Марфа и Марина совершенно покинули родительский дом, стали строить свою собственную судьбу. С Федором Ивановичем и Марией Валентиновной осталась младшенькая, 13-летняя Дасия. Певец, который в последние годы чувствовал себя неважно, сильно уставал, старался уделять Дасии максимум внимания — играл с ней, баловал девочку, всячески развлекал. Шаляпин будто чувствовал, что скоро уйдет. В 1935-1936-ом годах певец отправился на гастроли в Маньчжурию, Китай и Японию, где дал 57 концертов, прошедших с полным аншлагом. Вернулся Шаляпин совершенно больным и разбитым. Французские врачи провели обследование и поставили певцу страшный диагноз — лейкоз. 12 апреля 1938 года Федор Иванович скончался в Париже на руках у жены в возрасте 65 лет. Мария Валентиновна Петцольд-Шаляпина скончалась в 1964 году. Вскоре не стало и первой жены Шаляпина, верной и надежной Иолы Игнатьевны Торнаги. Бывшая балерина в 60-е годы переехала в Рим к сыну Федору, где тихо скончалась в 1965 году в почтенном возрасте 92 лет. Младшая дочь Дасия умерла в Париже в 1977 году. Ей было 56 лет. Дольше всех из детей Шаляпина, разбросанных по разным странам и континентам, прожила дочь Марина — бывшая модель и киноактриса скончалась 14 июля 2009 года в Риме в возрасте 98 лет.

Невероятный макроснимок паука-скакуна! Эти крошечные акробаты известны своими впечатляющими прыжками, используя свои сильные ноги, чтобы наброситься на добычу. Встречающиеся по всему миру, они обладают превосходным зрением благодаря своим большим передним глазам, что делает их опытными охотниками. Интересный факт: пауки-скакуны могут прыгать на расстояние, в 50 раз превышающее длину их тела!

У мамы в серванте жил хрусталь. Салатницы, фруктовницы, селедочницы. Все громоздкое, непрактичное. И ещё фарфор. Красивый, с переливчатым рисунком цветов и бабочек. Набор из 12 тарелок, чайных пар, и блюд под горячее. Мама покупала его еще в советские времена, и ходила куда-то ночью с номером 28 на руке. Она называла это: «Урвала». Когда у нас бывали гости, я стелила на стол кипено белую скатерть. Скатерть просила нарядного фарфора. — Мам, можно? — Не надо, это для гостей. — Так у нас же гости! — Да какие это гости! Соседи да баб Полина… Я поняла: чтобы фарфор вышел из серванта, надо, чтобы английская королева бросила Лондон и заглянула в спальный район Капотни, в гости к маме. Раньше так было принято: купить и ждать, когда начнется настоящая жизнь. А та, которая уже сегодня — не считается. Что это за жизнь такая? Сплошное преодоление. Мало денег, мало радости, много проблем. Настоящая жизнь начнется потом. Прямо раз — и начнется. И в этот день мы будем есть суп из хрустальной супницы и пить чай из фарфоровых чашек. Но не сегодня. Когда мама заболела, она почти не выходила из дома. Передвигалась на инвалидной коляске, ходила с костылями, держась за руку сопровождающего. — Отвези меня на рынок, — попросила мама однажды. — А что тебе надо? Последние годы одежду маме покупала я, и всегда угадывала. Хотя и не очень любила шоппинг для нее: у нас были разные вкусы. И то, что не нравилось мне — наверняка нравилось маме. Поэтому это был такой антишоппинг — надо было выбрать то, что никогда не купила бы себе — и именно эти обновки приводили маму в восторг. — Мне белье надо новое, я похудела. У мамы хорошая, но сложная фигура, небольшие бедра и большая грудь, подобрать белье на глаз невозможно. В итоге мы поехали в магазин. Он был в тц, при входе, на первом этаже. От машины, припаркованной у входа, до магазина мы шли минут сорок. Мама с трудом переставляла больные ноги. Пришли. Выбрали. Примерили. — Тут очень дорого и нельзя торговаться, — сказала мама. — Пойдем еще куда-то. — Купи тут, я же плачу , — говорю я. — Это единственный магазин твоей шаговой доступности. Мама поняла, что я права, не стала спорить. Мама выбрала белье. — Сколько стоит? — Не важно, — говорю я. — Важно. Я должна знать. Мама фанат контроля. Ей важно, что это она приняла решение о покупке. — Пять тысяч, — говорит продавец. — Пять тысяч за трусы??? — Это комплект из новой коллекции. — Да какая разница под одеждой!!! — мама возмущена. Я изо всех сил подмигиваю продавцу, показываю пантомиму. Мол, соври. — Ой, — говорит девочка-продавец, глядя на меня. — Я лишний ноль добавила. Пятьсот рублей стоит комплект. — То-то же! Ему конечно триста рублей красная цена, но мы просто устали… Может, скинете пару сотен? — Мам, это магазин, — вмешиваюсь я. — Тут фиксированные цены. Это не Черкизон. Я плачу с карты, чтобы мама не видела купюр. Тут же сминаю чек, чтобы лишний ноль не попал ей на глаза. Забираем покупки. Идем до машины. — Хороший комплект. Нарядный. Я специально сказала, что не нравится, чтоб интерес не показывать. А вдруг бы скинули нам пару сотен. Никогда не показывай продавцу, что вещь тебе понравилась. Иначе, ты на крючке. — Хорошо, — говорю я. — И всегда торгуйся. А вдруг скинут? — Хорошо. Я всю жизнь получаю советы, которые неприменимы в моем мире. Я называю их пейджеры. Вроде как они есть, но в век мобильных уже не надо. Однажды маме позвонили в дверь. Она долго-долго шла к двери. Но за дверью стоял терпеливый и улыбчивый молодой парень. Он продавал набор ножей. Мама его впустила, не задумываясь. Не ходячая пенсионерка впустила в квартиру широкоплечего молодого мужика с ножами. Без комментариев. Парень рассказывал маме про сталь, про то, как нож может разрезать носовой платок, подкинутый вверх, на лету. — А я без мужика живу, в доме никогда нет наточенных ножей, — пожаловалась мама. Проявила интерес. Хотя сама учила не проявлять. Это было маленькое шоу. В жизни моей мамы было мало шоу. То есть много, но только в телевизоре. А тут — наяву. Парень не продавал ножи. Он продавал шоу. И продал. Парень объявил цену. Обычно этот набор стоит пять тысяч, но сегодня всего 2,5. И еще в подарок кулинарная книга. «Ну надо же! Еще и кулинарная книга!», — подумала мама, ни разу в жизни не готовившая по рецепту: она чувствовала продукт и знала, что и за чем надо добавлять в суп. Мама поняла: ножи надо брать. И взяла. Пенсия у мамы — 9 тысяч. Если бы она жила одна, то хватало бы на коммуналку и хлеб с молоком. Без лекарств, без одежды, без нижнего белья. И без ножей. Но так как коммуналку, лекарства, продукты и одежду оплачивала я, то мамина пенсия позволяла ей чувствовать себя независимой. На следующий день я приехала в гости. Мама стала хвастаться ножами. Рассказала про платок, который прям на лету можно разрезать. Зачем резать платки налету и вообще зачем резать платки? Я не понимала этой маркетинговой уловки, но да Бог с ними. Я знала, что ей впарили какой-то китайский ширпотреб в нарядном чемоданчике. Но молчала. Мама любит принимать решения и не любит, когда их осуждают. — Так что же ты спрятала ножи, не положила на кухню? — С ума сошла? Это на подарок кому-то. Мало ли в больницу загремлю, врачу какому. Или в Собесе, может, кого надо будет за путевку отблагодарить… Опять на потом. Опять все лучшее — не себе. Кому-то. Кому-то более достойному, кто уже сегодня живет по-настоящему, не ждет. Мне тоже генетически передался этот нелепый навык: не жить, а ждать. Моей дочке недавно подарили дорогущую куклу. На коробке написано «Принцесса». Кукла и правда в шикарном платье, с короной и волшебной палочкой. Дочке — полтора годика. Остальных своих кукол она возит за волосы по полу, носит за ноги, а любимого пупса как-то чуть не разогрела в микроволновке. Я спрятала новую куклу. Потом как-нибудь, когда доделаем ремонт, дочка подрастет, и наступит настоящая жизнь, я отдам ей Принцессу. Не сегодня. Но вернемся к маме и ножам. Когда мама заснула, я открыла чемоданчик и взяла первый попавшийся нож. Он был красивый, с голубой нарядной ручкой. Я достала из холодильника кусок твердого сыра, и попыталась отрезать кусочек. Нож остался в сыре, ручка у меня в руке. Такая голубая, нарядная. — Это даже не пластмасса, — подумала я. Вымыла нож, починила его, положила обратно в чемодан, закрыла и убрала. Маме ничего, конечно, не сказала. Потом пролистала кулинарную книгу. В ней были перепутаны страницы. Начало рецепта от сладкого пирога — конец от печеночного паштета. Бессовестные люди, обманывающие пенсионеров, как вы живете с такой совестью? В декабре, перед Новым годом маме резко стало лучше, она повеселела, стала смеяться. Я вдохновилась ее смехом. На праздник я подарила ей красивую белую блузку с небольшим деликатным вырезом, призванную подчеркнуть ее большую грудь, с резным воротничком и аккуратными пуговками. Мне нравилась эта блузка. — Спасибо, — сказала мама и убрала ее в шкаф. — Наденешь ее на Новый год? — Нет, зачем? Заляпаю еще. Я потом, когда поеду куда-нибудь… Маме она очевидно не понравилась. Она любила яркие цвета, кричащие расцветки. А может наоборот, очень понравилась. Она рассказывала, как в молодости ей хотелось наряжаться. Но ни одежды, ни денег на неё не было. Была одна белая блузка и много шарфиков. Она меняла шарфики, повязывая их каждый раз по-разному, и благодаря этому прослыла модницей на заводе. К той новогодней блузке я тоже подарила шарфики. Я думала, что подарила маме немного молодости. Но она убрала молодость на потом. В принципе, все её поколение так поступило. Отложило молодость на старость. На потом. Опять потом. Все лучшее на потом. И даже когда очевидно, что лучшее уже в прошлом, все равно — потом. Синдром отложенной жизни. Мама умерла внезапно. В начале января. В этот день мы собирались к ней всей семьей. И не успели. Я была оглушена. Растеряна. Никак не могла взять себя в руки. То плакала навзрыд. То была спокойна как танк. Я как бы не успевала осознавать, что происходит вокруг. Я поехала в морг. За свидетельством о смерти. При нем работало ритуальное агентство. Я безучастно тыкала пальцем в какие-то картинки с гробами, атласными подушечками, венками и прочим. Агент что-то складывал на калькуляторе. — Какой размер у усопшей? — спросил меня агент. — Пятидесятый. Точнее сверху пятьдесят, из-за большой груди, а снизу… — зачем-то подробно стала отвечать я. — Это не важно. Вот такой набор одежды у нас есть для нее, в последний путь. Можно даже 52 взять, чтобы свободно ей было. Тут платье, тапочки, белье… Я поняла, что это мой последний шоппинг для мамы. И заплакала. — Не нравится? — агент не правильно трактовал мои слезы: ведь я сидела собранная и спокойная еще минуту назад, а тут истерика. — Но в принципе, она же сверху будет накрыта вот таким атласным покрывалом с вышитой молитвой… — Пусть будет, я беру. Я оплатила покупки, которые пригодятся маме в день похорон, и поехала в её опустевший дом. Надо было найти ее записную книжку, и обзвонить друзей, пригласить на похороны и поминки. Я вошла в квартиру и долга молча сидела в ее комнате. Слушала тишину. Мне звонил муж. Он волновался. Но я не могла говорить. Прямо ком в горле. Я полезла в сумку за телефоном, написать ему сообщение, и вдруг совершенно без причин открылась дверь шкафа. Мистика. Я подошла к нему. Там хранилось мамино постельное белье, полотенца, скатерти. Сверху лежал большой пакет с надписью «На смерть». Я открыла его, заглянула внутрь. Там лежал мой подарок. Белая блузка на новый год. Белые тапочки, похожие на чешки. И комплект белья. Тот самый, за пять тысяч. Я увидела, что на лифчике сохранилась цена. То есть мама все равно узнала, что он стоил так дорого. И отложила его на потом. На лучший день ее настоящей жизни. И вот он, видимо, наступил. Ее лучший день. И началась другая жизнь… Дай Бог, она настоящая. Сейчас я допишу этот пост, умоюсь от слёз и распечатаю дочке Принцессу. Пусть она таскает ее за волосы, испачкает платье, потеряет корону. Зато она успеет. Пожить настоящей жизнью уже сегодня. Настоящая жизнь — та, в которой много радости. Только радость не надо ждать. Ее надо создавать самим. Никаких синдромов отложенной жизни у моих детей не будет. Потому что каждый день их настоящей жизни будет лучшим. Давайте вместе этому учиться — жить сегодня. Ольга Савельева

Она жалит только в случае угрозы Это самка скорпиона — новорожденное потомство крепко прижимается к ее спине Они бледные, мягкие и незрячие Но они точно знают, где находится безопасность В отличие от большинства паукообразных, скорпионы рожают живых детей И мать охраняет своих детенышей до их первой линьки Если они падают, она ждет Если приближается опасность, она поднимает свое жало Потому что даже с ядом Она в первую очередь защитник Мешковертка строит вместе со своей средой Как только она вылупляется, личинка начинает собирать материал Не наугад Она выбирает кусочки именно того растения, на котором живет Веточки, чешуйки коры, клочки листьев — сплетенные в броню Каждый кокон уникален Живая скульптура своей среды обитания Красная пещера

Потрясающий снимок — змея во рту этой лягушки! На этом невероятном снимке изображена австралийская белогубая древесная лягушка (Litoria infrafrenata) с широко открытым ртом, внутри которой находится целая змея! Эта коренастая лягушка, обитающая в северной Австралии и Новой Гвинее, может вырасти до 14 см в длину — достаточно большая, чтобы вместить некоторые безумные сюрпризы! Интересный факт: в их рацион входят насекомые, ящерицы, мыши... и иногда маленькие змеи!

Известно, что у Татьяны Ивановны ПЕЛЬТЦЕР был непростой характер, и потому многие коллеги не испытывали к ней симпатии. Не любили ее за прямолинейность и вздорный характер. И вот как-то актер Борис Новиков, которого обсуждали на собрании труппы за пристрастие к спиртному, после нелестного выступления актрисы, обидевшись, сказал ей: — А вы, Татьяна Ивановна, помолчали бы. Вас вообще никто не любит, кроме народа! Этой характеристикой Татьяна Пельтцер потом гордилась всю жизнь. 6 июня ее день рождения