АзалияЛокка

Я боюсь только жалящих и кусающих насекомых. Абсолютно ВСЕХ, относящихся к этой группе. Боюсь и ненавижу их.... Особенно комаров...

На работе подошла коллега: - Ты котов любишь? - Я, в принципе, люблю всю флору и фауну. - Тут знакомые котика на улице подобрали. Молоденький и, ну очень красивый. Кто-то сто процентов выкинул. Слишком уж чистый и холеный. А может и потерялся. Но никто не искал. Живет у них уже вторую неделю. А у них 3 кошки детородного возраста, ну сама понимаешь. Не хочешь взять? Я действительно очень люблю животных. Но так чтобы до одержимости – нет. Была давно, в детстве, беспородная, но жутко умная собачка Белка. Член семьи. Когда умерла, как-то больше не хотели заводить живность в доме. То ли в память, то ли не знаю почему. Но решили поехать с мужем, посмотреть на предлагаемого зверя. Встретил нас, величаво и медленно ступая, шикарный, дымчатого окраса молодой, и действительно безумно красивый, холеный кот. И я влюбилась… С первого взгляда. Мы заплатили символическую плату (примета такая) временным хозяевам, и, счастливые, поехали домой. Путь домой был незабываемым! Никогда бы не подумала, что небольшой, в принципе еще совсем котенок, может ТАК голосить! Иерихонская труба просто нервно курит в сторонке! С горем пополам, в унисон с подвыванием мужа, доехали. Заходим в квартиру. На пороге нас встречает моя счастливая мама. Передаю кота ей в руки. И тут, простите, кот издает характерный, довольно громкий звук испускания не менее характерного запаха – газов. Все плакали от смеха.

А мой - росто и лаконично - Кот.

Я искренне благодарю всех посетителей этой темы, которые проявили внимание к моей истории, поставив мне оценки в репутацию. Простите, я не могу ответить вам взаимностью, т.к. пока что мои права на этом форуме ограничены. Но я чувствую вашу поддержку в это очень трудное для меня время одиночества. Спасибо вам за участие. Большое ВАМ ВСЕМ спасибо. Отдельное спасибо АВТОРУ темы.

Пока мы помним, они живы. (с) Боль не унять. Ни - ког - да. Она просто переходит в другие стадии. Но остается навсегда с нами. Всё глубже и глубже с годами. Всё тише и молчаливее. Но всё прочнее и прочнее. И ещё. Я где-то когда-то слышала о ситуации, когда в семье кто-то умирает, мама, отец, бабушка, дедушка, а в это время кто-то носит ребенка, то душа умершего как бы "прикрепляется" к малышу, который родится позднее. Ну что-то в духе "дополнительного" ангела-хранителя. Я не знаю, насколько это правда, но все же, лучше думать, что у ваших, родившихся после деток всегда за спиной стоит ангел - ваша мама, ваша бабушка, папа и т.д...

Не знаю, Феня Болотная, по-моему не стоит так убиваться. У каждого свой путь. И он его самостоятельно выбирает. Ну в конце онцов, тот парень не дитё неразумное, чтобы вы могли отвечать за его поступки просто даже перед самой собой... Не говоря уже об ответах перед Всевышним. Примите этот его выбор так, как к примеру, если бы он вам сообщил, что навсегда уезжает в Арктику спасать белых медведей. Может я чересчур цинична, но как-то так мне думается...

Каждая история индивидуальна в своей боли. В своей печали. Очень сильная, безмерно грустная, наполненная даже какой-то страшной мистикой, история про друзей. Невозможно читать людей, чья потеря - детки. Слезы душат. А как много умирает от рака… Страшная болезнь. Приходящая из ниоткуда. Как приговор. И каждый день просыпаешься с мыслью, лишь бы он не стал последним днем любимого человека. Но, даже зная это, как не спешишь выказать всю любовь этому человеку, все равно полностью не успеваешь. Все кажется - недолюбил, недообнимал, недоцеловал… Вчера я тоже так и не смогла написать о моей последней потере. О любимом мужчине. О самом Настоящем Мужчине в моей жизни. Хотя я уже писала ранее в одной из тем о потерях, но простите меня, я повторюсь. Я не могу не вспоминать о нем. Не потому, что я чувствую долг – долг вспоминать, помнить. Да и какой может быть долг? Я просто помню. Помню каждый наш день. Плох ли он был, или безудержно счастлив. После развода с первым мужем я довольно долго была одна. Ну, не совсем чтобы одна, но ведь и среди толпы поклонников можно ощущать себя одинокой. Были, конечно, какие-то ухажеры, некоторые даже претендовали на роль «постоянного». Но как-то всё не срасталось. А потом мы с Ним познакомились на банкете по случаю открытия одной из дочерних фирм нашей компании. Я была как раз в жизненной стадии «ухожу, обижена, никого не хочу!». Наверное, так бывает: мы оба оказались в нужном месте в нужный час. Как-то за бокалом вина проговорилась, что личная жизнь не устроена, воспитываю сына одна, и вообще, как-то не везет мне с мужчинами. Помню его искреннее удивление в глазах и слова: «Ни за что не поверю, что такая женщина может быть одна!» …Стал ухаживать. То да се, начали встречаться. Он был старше меня на 15 лет. Я чувствовала себя девчонкой рядом с ним. Наконец сбылась моя мечта – мужчина, любовник и отец – все в одном лице. Все бы ничего, но ревнив был до одури! Столбы, и те претендуют на его любимую. Бред, конечно... Ой, как ругались! Как бурно расставались! Целых 3 дня (!!!) мог не звонить! Я-то ведь не позвоню сама. А что? Не виновата, повода не давала, если сам фантазер, то это его проблемы. Плюс гордость, какое там первой шаг сделать… Но проходит время, и звонок: «Я не могу без тебя. Я без тебя умру». Прощала естественно. Мирились. Успокаивала, что не нужно придумывать, чего нет. Долгий, очень долгий путь мы проделали друг к другу, пока смогли сказать, что просто счастливы рядом. Все мои друзья говорили: «Как он смотрит на тебя... С какой нежностью. И ты стала другой. У тебя глаза светятся!». Он мне говорил (ну почему снова про это последнее?): «Ты моя первая и последняя любовь!» И я улыбалась. Я снова ЖИЛА. Он потрясающе готовил. В период ухаживаний, мы часто встречались на нейтральной территории, чтобы не смущать моих домашних. Какие блюда он выготавливал во время наших свиданий! Баловал меня разными деликатесами, порой такими, о которых до него я и представления не имела. А когда я порывалась хотя бы убрать со стола и помыть посуду, усаживал меня обратно на диван и говорил: «Отдыхай!» Цветы… В моем доме всегда были цветы. Белые розы (обожаю их), белые тюльпаны – моя слабость, королевские лилии, шикарные орхидеи, нежные ирисы. Он говорил: «Я наполню твою жизнь цветами, потому что ты мой цветок». Помню, как мы катались на катере по реке Москва. Было прохладно, и все перебрались на нижнюю, закрытую палубу с баром. А мы остались на верхней. Оставшись одни, мы, как подростки, целовались на весеннем ветру, рискуя простыть. Он держал мои руки в своих, согревая их губами, я смеялась от его шуток, и была так счастлива. Его работа была связана с дальними поездками. И я часто отпрашивалась с работы, чтобы быть с ним рядом. Благо, что мой начальник был его близким другом, и снисходительно относился к моему частому отсутствию на работе. Самолеты, поезда... Помню, как он вывез всю мою семью на море во время одной из таких его командировок! Помню, как у моего ребенка, впервые увидевшего огромную водную черную гладь с волнами-барашками у самого берега, а не какую-то там речку или озеро, загорелись глаза! Как не могла я потом вытащить его за шкварник из бассейна в отеле. Как сын хвастался ему, что научился плавать, и старательно демонстрировал это, а тот хвалил, сокрушаясь, что сам плавает не очень хорошо. Как он устроил мне потрясающий, романтичный день рождения там, на юге. Как мы кормили в ресторане уток и рыбок, плавающих прямо вдоль столиков в узких каналах с зеленой водой. Как подарил мне песню, которая в переводе с местного языка называлась «Любимая». Как под эту песню надел на мой палец кольцо, со словами: «В моей жизни ты - самое прекрасное, что я мог ожидать!». Как потом называл меня именно этим словом, на том, чужом мне языке, так понравилось ему звучание этого слова. Как потом мне и моим пришлось уезжать без него, т.к. сыну нужно было идти в школу, а он вынужден был остаться еще по делам, и как мы застряли на вокзале в Москве, т.к. произошла накладка с билетами, которые нам должны были передать. Я помню тот ужас, который я испытала, стоя на перроне. Я в чужом городе, со мной и под моей ответственностью маленький ребенок и пожилая мама. У нас почти совсем нет денег, какие-то копейки (а как и где воспользоваться кредитной картой, я не знала), и даже нет возможности позвонить, т.к. не включен роуминг. Я уже ярко представляла себя и моих родных, бомжующих на белорусском вокзале! Помню, первой трезвой мыслью было пойти купить сим-карту в телефон, чтобы хоть как-то связаться с ним. Но уже через минуту к нам подошел начальник поезда и протянул мне свою трубку: «Это вас». Я с удивлением взяла ее и сказала «алло». И я услышала его голос, успокаивающий меня, что все будет хорошо, что нас посадят в поезд. Помню, уже когда тронулся поезд, мы, все еще не веря, что все-таки едем домой, начали смеяться в какой-то истерике, удивляясь, как он смог решить этот вопрос, находясь за почти тысячу километров без возможности связаться с нами! Ой, столько всего было… Когда я теряла нашего ребенка, он тоже был далеко. Я лежала на операционном столе, а он кричал в трубку моей маме: «Скажите, как она?! Что с ней?!» Мама только и смогла сказать, что я в реанимации. Помню, она мне потом рассказывала, что сквозь километры, сквозь телефонную связь, она услышала, как потух его голос. Потом он сидел у моей постели, держа мою ладонь, и что-то рассказывал, стараясь отвлечь меня от мрачных мыслей. …Я так хотела второго ребенка. И потеряла его, рискуя и сама умереть. Все обошлось, слава Богу. Это был январь. А в феврале мы узнали о его болезни. Точнее, истину узнал его родной брат. Но скрыл ее и от него, и от меня. Мы оба полагали, что это просто язва. Боли в желудке стали мучить его все чаще и чаще. Когда речь зашла об операции, его родственники решили, что делать нужно. В нашем городе эту операцию делать отказались, сославшись на то, что медицинское оборудование у нас устаревшее. Посоветовали клинику в Израиле. Мне бы тогда задать себе вопрос: «Что ж это за операция такая, раз отказываются делать ее тут?». Но я даже не заподозрила. Я успокаивала его и убеждала, что нужно оперировать эту несчастную язву. Мол, что с такой болезнью люди живут десятками лет. А он так не хотел уезжать от меня. (По ряду причин я не могла сопровождать его в этот раз). Все твердил: «Я не хочу ехать, не хочу оставлять тебя тут одну». А я отвечала, что не одна, что он всегда-всегда со мной, потому что он в моем сердце, в моей голове. И он уехал. Знала бы я тогда, что эта операция ускорит течение его болезни, и что, убеждая ехать его туда, я сама, своими руками ускоряю расставание с ним навсегда. Но я не знала. Я просто ждала его домой. И он приехал. Сильно похудевший, осунувшийся, с потухшими глазами, сгорбившийся, располосанный швами, и спереди и сзади. МОя его в ванной, я старалась как можно легче касаться еще незаживших полностью швов, боясь сделать ему больно. А он стеснялся своего «нового» тела. Изрезанного, истерзанного. Столько лекарств для одного человека я не видела до этого никогда. Он бодрился. Мы верили в его выздоровление. Но я стала подозревать неладное. Эти скачки его самочувствия, то лучше, то хуже, то совсем плохо, то снова сносно – стали меня сильно настораживать. Будучи далекой от медицины, даже я понимала, что что-то не так. Что это не простая язва. И я стала потихоньку выведывать у его родственников правду. Она оказалась страшной. Воспользовавшись авралом на работе, дождавшись ухода всех сотрудников, я заперлась в кабинете и рыдала. От беспомощности, от непонимания «за что?!», «почему?!», и «как быть дальше?». С того дня я стала отсчитывать минуты назад. С того дня я изменилась. Я начала стареть душой. Я перестала верить в Чудо. Я не говорила ему, что я знаю правду. А он (не дурак же, тоже, видимо, начал подозревать, что что-то не так. Он очень, очень умный!) чуть ли не переходя на крик, убеждал меня: «У меня не рак! Ну, ты-то мне веришь?!». Я верила. Ему. И знала правду. Теперь я, часто вспоминая те его слова, задаю себе вопрос: кто кого на самом деле поддерживал? Мне кажется, что как всегда - он меня, "свою маленькую девочку". Каждый день стал кошмаром. Я боялась того момента, когда он сляжет. Я знала, что если ОН сляжет, он уже никогда не поднимется. Он, - трудоголик, невероятно сильный духом, даже чуток ненормально-энергичный, полный сил и грандиозных планов, просто фонтанирующий идеями, всегда в движении, для него валяние в постели просто так – было смерти подобно. Именно поэтому я боялась. Это был бы знак. Что все, он действительно больше не встанет. И он слег. Он лежал почти без движения, почти все время в забытьи из-за обезболивающих, сильнодействующих уколов, почти ничего не говорил, не ел, не пил, отказываясь даже пригубить. В моменты просветления, видимо, когда боль ненадолго отступала, он шептал мне: «Люблю тебя. Люблю». А я отвечала: «Не бросай меня. Я не могу без тебя. Я без тебя умру». Но умер он. Телом. Чуда так и не произошло. ...Душа твоя со мной. Я не прощаюсь с тобой. Не-хо-чу. Ты всегда рядом. И каждый день начинается у меня со слов: «Доброе утро, родной» и заканчивается: «Спокойной ночи, любимый». Ты слышишь меня? Ты всегда рядом. Твоя ********.

Мне думается, эта тема станет довольно популярной. Очень часто мы не успеваем попрощаться с близкими нам людьми, не успеваем попросить прощения или простить их перед их уходом. И потом живем с этой занозой в сердце от невысказанности слов. Начну в хронологическом порядке. Мой любимый свекор. Чудный человек. Открытая душа, заводила в любой компании, большой весельчак, надежный и правильный до мозга костей. Мужик! Даже после развода с первым мужем мы не прекратили общаться. Он обожал своего первого внука – моего сына. Даже будучи уже больным, он находил в себе желание и силы возиться с маленьким ребенком. Помню, уже похудев от болезни, он не слушал нас, запрещающих ему такие эксперименты над собой, усаживал ребенка на спину и катал его по комнате на четвереньках. Мой сын так и запомнил его любимым дедушкой, который баловал его как никто. Он позвонил нам накануне дня влюбленных. Поболтали, поздравились, пожелали здоровья и любви. А через два часа мне позвонила сестра бывшего мужа и сказала, что «папы нет». День всех влюбленных прошел в каком-то тумане. Вокруг радостные лица, а мы в бегах по городу, организовывая похороны. Все с поздравлениями и пожеланиями любви и счастья, а мы молчаливые, хмуро глядящие в рюмку водки. Все обнимаются, радуясь, а мы обнимаемся плача… Ему не было и 50-ти. Царствие небесное вам, мой дорогой человек, Федор Михайлович. Моя дорогая свекровь. Женщина строгих правил, жизненно мудрая, но вместе с тем веселая и заводная! Какие домашние праздники она организовывала нам! Как умела она собрать всю семью за столом за вкусностями и разносолами, которые она виртуозно умела готовить! Как многому я у нее научилась! Как многому не успела. Она понимала меня, как женщина. Любила своего непутевого сына, но и меня жалела. Обожала внука. Любимчик – так называла его с каким-то легким западно-белорусским акцентом. Она пережила своего любимого мужа, моего свекра, на неполных два года. Инсульт. Она хотела быть с ним и на том свете. И ушла вскоре. Ушла быстро. Почти без мучений. Я всегда буду с благодарностью вспоминать о вас, Любовь Ивановна. И мой сынок всегда будет помнить бабу Любу, как он звал вас. Мой первый муж. Ах, лоботряс! Говорун, балагур, душа компании. Наверное, у них это врожденное – с легкостью находить общий язык с людьми, при этом не быть навязчивыми. После расставания были, конечно, ссоры-разборы. Но как-то потом улеглось. И оказалось, что мы друг другу, вроде как родные люди. Ну, из серии того, что родственников не выбирают. А потом он уехал в другой город. Общение оставалось только телефонным, но довольно регулярным. Последний наш разговор выглядел примерно так: - Ну когда ты уже женишься? Тебе уже за 30, что ты все как кузнечик, с цветочка на цветочек? Пора уже к кому-то «приткнуться»! - Неееет… У меня жена одна, первая и последняя – ТЫ! - А ты женись, и будешь нас нумеровать: первая, вторая… …Как «накаркал». Первая и последняя. Мы виделись за месяц до его смерти. Я приезжала к нему за разрешением на выезд ребенка заграницу (ехали отдыхать). Еще так странно, тоже, как «приговорила» (вот и не верь после этого в мистику!), попросила его написать мне разрешение до достижения ребенком совершеннолетия. Ну, мол, чтобы не ездить к нему каждый раз за 300 км, не дергать и не отвлекать. Написал. Прощаясь, сказал, что позвонит мне поздравить с днем рождения. Всегда поздравлял. Ни разу не забывал. А я еще ответила, мол, не звони, буду не в доступе, уезжаю ведь. Мы вернулись в город, и сразу попали на кладбище, на его могилу. Он умер, не дождавшись моего дня рождения. Так что, как и просила, - не поздравил. Я стояла и смотрела на крест с фотографией, и мне не верилось, что его больше нет. Наверное, это потому, что я не хоронила его сама, не видела его в гробу. Так и остался он в моей памяти улыбчивым, так и не повзрослевшим по-настоящему парнем – мальчишкой, который был в меня влюблен, и подарившим мне сына. Прости меня, Олег, если я была не права… Мой отец. Человек, давший мне жизнь. Человек, на которого я не только похожа внешне, но и характером. Человек, который только спустя 20 с лишним лет осознал, что дочь – это тоже человек, а не просто запись в паспорте в строке «дети». Мы стали нормально общаться всего несколько лет назад. У меня уже подрастал сын. Был первый брак за спиной. У отца было два разрушенных брака - один с моей мамой, второй с другой женщиной. И вот к 60-ти годам мой отец остался один. У него была только его любимая дача, где он стал жить зимой и летом. Он не звал нас в гости. Но мы приезжали. К соседям. Я подходила к калитке, чтобы пойти поздороваться с отцом, но она была закрыта. Люди часто говорили о нем, что "он последнюю рубаху отдаст". Но для меня, его дочери, калитка была закрыта. Это теперь я не обижаюсь и все понимаю по-другому. А когда-то, девочкой, мне так не хватало папы. Именно папы, а не отца. Я так всю жизнь и проназывала его «отец». И только у гроба я смогла сказать: «Прости меня, папа». Прости меня, папа. Каким бы ты не был, ты мой папа. В последний твой день рождения, твой юбилей шестидесятилетия, мы сидели с тобой на маленькой кухоньке. Ты был печален. Ты вспоминал жизнь, прожитую по твоим словам, не так, как надо. Как было надо – думаю, даже ты не знал. Но ты жалел. Жалел, что не сложилась твоя жизнь с моей мамой, жалел, что мы с братом выросли вне твоего участия, жалел, что мало уделял внимания внукам… Жалел. Пап, не жалей. Жизнь – не черновик. Ее не перепишешь «на бело». Просто такая она у тебя была. Твоя любимая дача не продана, как многие соседи шептались за спиной. Я люблю эту землю, этот дом, так же как и ты. Я люблю тебя, папа. Прости меня, как я тебя простила.

Терция, да вы же (по-моему вы, если не права, прошу прощения) сами говорили, - что бы не сказал родитель, в ушах ребенка - это в любом случае будет выглядеть нравоучением. Как можно разбить слово нравоучение? По-моему - это учить и нравы. Но на то и родители, чтоб учить нравам.

Быстро и вкусно! Берем картофель примерно одинакового размера. Тщательно моем, как для приготовления в мундирах. Надрезаем (не разрезая целиком) крест на крест. Выкладываем в фольгу Начинка: 1. Колбаса любая, что есть в холодильнике. Порезать. 2. Сыр твердый. Потереть на крупную терку. 3. Перемешать. Готовую начинку кладем в картошку: Посыпаем сыром: Аккуратно заворчиваем в фольгу и ставим в духовку на 10 минут при t 200 оС

Вкусное блюдо для поста: Вам понадобится: 200 г шампиньонов резанных 2 свежих помидора 1 пучок свежей петрушки Что понадобится для приготовления заправки для салатика: Соус соевый – 1 ст.л. Уксус – 1 ч.л. Чеснок - 1-2 зубч. Кориандр – 0,5 ч.л. Кунжут - 1 ч.л. Сахар – 0,5 ч.л. Перец черный молотый – 0,5 ч.л. Масло оливковое 1 ст. л. 1. Грибы вымыть, высушить, порезать. 2. Петрушку мелко порезать и добавить к грибам. 3. Смешать все для соуса. 4. Заправить соусом грибы с порезанной петрушкой и оставить на 15 минут. 5. Помидоры нарезать тонкими ломтиками. 6. Смешать с грибами и настаивать еще 15 минут. При подаче дополнительно посыпать сверху кунжутом (не перемешивая). Всем приятного аппетита!

Булька Я делаю точно так же. А еще, если я точно знаю, что в той или иной работе и последующем хорошем результате (оценке) моя заслуга (бывает и такое) 100%-ная, то при разговоре так и говорю: Я получила 10. Сын соглашается. А куда ему деваться, если так оно и есть? Но в общем-целом он самостоятелен. Так что мы в справедливом соотношении делим оценки.

Я не знаю, нужен ли мне совет или хочу просто выговориться… Но в последние месяцы живу, словно на пороховой бочке. Причем бочка с порохом – это я. Сама себя боюсь. Я понимаю, у меня были причины. И моей раздражительности, вспышкам гнева, крикам со слезами есть объяснение. Все началось полтора года назад. Приехав с семьей с отдыха, попала в тот же день на кладбище – умер мой первый муж, отец моего ребенка. А на следующий день хоронили папу. Вот так встретил меня мой город после недолго отсутствия. Через полгода была неудачная беременность, тяжелая операция и долгое, в течение нескольких месяцев лечение. В это период заболел мой второй муж (обнаружили рак). Потом операция за границей (я не была рядом, потому переживания за него были усугублены расстоянием и невозможностью поддержать не только словом), потом четыре долгих месяца борьбы со страшной болезнью, ожиданием чуда. Плюс в это же время был прооперирован мой ребенок, к тому же прибавились послеоперационные осложнения. А потом была смерть любимого мужа, потеря любимого человека. На фоне всей этой «красоты» - независящие от меня проблемы на работе (даже была угроза остаться без работы из-за возможности смены руководящего состава и собственника фирмы). Короче, последние уже больше чем полтора года радовали меня событиями не из ряда позитивных и радостных. Работаю я на руководящей должности, в подчинении более 60 человек, плюс специфика работы такая, что в течение дня очень часто и очень много приходится общаться с посторонними людьми (ну, т.е. не коллегами по работе). И вот стала за собой замечать, что я превратилась из улыбчивой, доброжелательной, дружелюбно настроенной ко всем женщины, готовой все разъяснить, объяснить, рассказать и показать, в злую тетку, которую раздражает малейшая глупость, «тормознутость», некомпетентность сотрудника, подчиненного, не говоря уж о всевозможных вариациях «умных» вопросов прочих людей, заходящих в мой кабинет! Порой я чуть ли не физически сдерживаю себя, чтобы не заорать на очередного вошедшего с глупым вопросом! Даже делаю паузы, чтобы побороть желание сказать все, что я о них думаю. Валерьянку пью. Пустырник с пионом уклоняющимся, боярышником и прочей дрянью – пробовала. Сама «присаживаюсь на тормоз», что раздражает еще больше. При этом устаю быстро, все время зеваю, но сплю хорошо, нарушений сна нет. В отношениях с семьей дела, правда, обстоят немножко лучше. В принципе выхожу из себя не сразу, как на работе. Если домашние «достают», терплю, спокойно стараюсь сказать, что да как, а если и на третий-десятый раз не доходит, могу устроить скандал. С криками, хлопаньем дверями и прочими «прелестями» подобных «сцен». Причем вообще не контролирую себя (недавно даже дверь сломала…). Готова просто все разбить, разорвать, ударить кого-нибудь (правда, до этого пока что не доходило. Но желание просто огромнейшее! Наверное, если бы реально стоял бы кто-то, кто сильнее, а не слабее меня, рискнула бы врезать. Угу. А потом нарваться на ответ. Может полегчало бы?)… Перед самой собой стыдно. Потом долго колотится и болит сердце, голова гудит. Плюс все время небольшая, но температура – 37,2 в среднем. На фоне всего этого жутко лезут волосы. После мытья головы, вся ванная в волосах. Собираю их, и хоть рыдай! Делаю маски укрепляющие – не помогает. К врачу ходила. Направили на кардиограмму, потом измеряли глазное давление. Есть некоторые нарушения, к примеру, сужение сосудов, и врач сразу спросил, были ли у меня в последнее время стрессовые ситуации. А что я могла сказать? Что моя жизнь в последнее время – один сплошной стресс? А еще он сказал, что мне нужно убирать причину стресса, а не тратить все свое время на его последствия. Как быть?

Терция, жаль. Очень было бы любопытно почитать, что и как видят глаза (на эту тему) подростка и как он об это пишет... Ну нет, так нет... А насчет пятерки - молодец. Значит все расписал, как нужно.

Без комментариев, как говорится! Терция, а можно хоть чуть-чуть выдержек из работы вашего сына? Просто очень интересно