Деревенские байки. "И мёртвые с косами стоять".

[Шуша 7 467]

Ну вот. Собралась наконец. Слушайте мои хорошие и на ус мотайте. А кто верит - кто не верит - дело хозяйское.

Было это во время войны. В одном селе стояла кузница. Мужиков то всех, почитай, на фронт забрали, а кузнец остался - бронь у него была. В селе то что, старики да бабы, да ребятишки малолетки... А кузнец - мужик здоровый - два метра ростом, косая сажень в плечах, башка как у быка к здоровенной шее прикручена, кудри чёрные - цыганские и серьга в левом ухе - медная.

Про него сказывали, что бабка цыганкой была, да за казака замуж выскочила - против табора пошла. А чтоб следы замести, да беды на семью не накликать - дунули они с мужем с Ростова в Уральские горы...

Тут и осели. Тут и Федюньша родился - он в семье младшенький был, а по казацкому обычаю таким в ухо серьгу вешали - приметочка была.

И хоть был кузнец росту богатырского - так и звали его все Федюньша - вроде как маленького.

Вот однажды зимой пилили бабы лес на лесосеке, да подзадержались маненько. Как домой возвращаться - так и вовсе стемнело. А идти в село через лес надобно было. Куда деваться - пошли. Гуртом то не так вроде страшно...

А зимы в ту пору лютые стояли... волков развелось - жуть! Идут бабоньки лесом, да песни поют - чтоб шибчее шагать то... а волки - вот уже - кружат вокруг, глазищами сверкают, зубами лязгают - слыхать аж!

Бабоньки то сгрудились посреди дороги - ни взад, ни вперёд идти не могут - волки кружат - идти не дают. Тут уж кто в слёзы, кто в крик....

А одна бабёшка то - Степанидой звали - от горшка два вершка - носик пуговкой - не растерялась, да как закричит: "Что вы, бабы, аль волков не видали? Аль супротив человека тот зверь страшен? А ну, снимай фуфайки! У кого спички есть - поджигай давай!" - и снимает самая первая - фуфайку то свою.

Пока возились, да разжигали одёжу то, волки и вовсе близко подошли... Впереди вожак - сам чёрный, башка огромная, лохматый, глаза горят, шерсть на холке дыбом - вот-вот кинется...

Тут Степанида фуфайку то и разожгла наконец, да как тыкнет ей прям волку в морду - так все усы и спалила! Взвыл волк дурниной - мурашки побежали! Однако другие то волки отступилися - дали проход бабам. Так и пошли - впереди Степанида с горящим факелом - за ней бабоньки, а взади ещё одну фуфайку запалили - чтоб и близко волки не подошли.

Так и добрались до села - с факелами, да молитвами, отстали волки то - только воют на горушке, а к жилью не идут.

Все давай Степаниду обнимать да благодарить, что спасла их. А она то на руках так и сомлела. Затащили её скорее в избу - прочухалась она маненько, да и говорит: "Вот что, бабоньки, не простой то волк у них в вожаках ходит. Как сунула я фуфайку в морду то, тут и медную серьгу в ухе разглядела...."

Бабы кто верит, кто не верит. Ну, поговорили так то, да и разошлись по своим хатам. А на утро - бабий плач по селу стоит - почти в каждом хозяйстве убыток случился - там волки овечек задрали, там козу кормилицу, а в третьем дворе и вовсе - коровёнку порешили - брюхо вспороли.

Раньше ведь нет не бывало, чтоб волки в село пришли, да так нагло и умеючи по сараям прогулялись! Вот и пошла молва - не вожак то у волков был - а оборотень!

Собрались бабы, Степаниду во главу поставили и пошли до кузни с вилами! Вот пришли, видят - кузнец работает, куёт там чего то. А как обернулся к бабам - так и увидели они, что пол лица то сожжёное, а ухо крепко обгорело, что серьга то не поймёшь - то ли в ухе, то ли в голове. Испугались бабы, побросали вилы, да бежать, только и крику слышно на всё село:"Оборотень! Оборотень!"

Прибежали до центральной улицы - глядь, а Степаниды то с ними и нету! Пока метались, да соображали что делать то - а она вот она - идёт, ничего. Только с лица бледная да шатается маненько.

Кинулись к ней бабы выспрашивать что да как, а она только молча ручкой махнула, да пошла домой.

А через неделю и кузнецу повестка на фронт пришла - забрали его, больше в том селе уж и не появился он. А Степанида умерла вскорости - на речке бельё полоскала, да под лёд и упала. Вытащили конечно, да застудилась она сильно. Так к весне свечкой и стаяла. Перед смертью то бредила всё - Федюньшу звала, да прощения у него просила... Во как, видать любовь у них была, а она и знать не знала, что оборотень он. И Федюньша её не тронул - тоже видать не ровно дышал в ту сторону.

А покрывать то не стала его - такая вот история.

* ****

[Надежда Любви 1]

В селе, где я родилась, чуть ли ни каждая вторая старуха ведьмой считалась - приворожить, порчу навести, погадать и все такое - раз плюнуть. И все знали как-то об этом. То у кого-то муж алкаш резко переставал пить (теща постаралась), то еще что-нибудь. А нам, детям, страшно было.

Через дом от нас на большом пригорке жила у нас бабулька, маленькая, толстая и с большими очками. мы ее почему-то упорно считали ведьмой Хотя сами ходили зимой с ее горки на санках кататься толпой. Но по одному никогда. А когда она к нам домой шла, мы всегда иголку пытались воткнуть в порог, но почему-то нам ни разу это не удалось сделать.

Однажды баба Вера вышла на горку и высыпала из ведерка на дорогу землю. Моя сестра Наташка, которая больше всех ее считала ведьмой (тогда ей лет 12 было) с чего-то взяла, что эту землю бабка с могилы принесла и высыпала специально, чтоб другим плохо сделать. Тогда взяла она из дома совок, пошла у тому дому и давай землю перекидывать к дому бабки

Видели бы вы лицо бабы Веры, наблюдавшей это из окна

Потом, кстати, когда сестра подросла, баба Вера ей на картах погадала, все сбылось в точности. По иронии судьбы Наташка любила ее внука, так и вышла замуж за него)

Это немного веселая история. А из страшных нам рассказывали, что одна семейная пара шла ночью и увидела маленького поросенка. Жена решила его поймать, а он давай ее дразнить - бежит - раз остановиться, вроде как руки дается, она хочет схватить, а он дальше деру дает. Потом он резко исчез, а семейная пара очнулась совсем в другом месте.

И еще рассказывали, что жила у нас бабка-ведьма. Рядом с ней в доме молодежь жила, которую она не очень любила. Поэтому решила их выселить. Говорили, она начинала колдовать и в этот момент по селу катился огромный шар из соломы, а в доме молодежи летали поленья, а из под спящих людей кто-то выдергивал матрацы, люди падали с лавок.

Не знаю. насколько это правда, но было страшно

[Цитруска 0]

Шуша

судя по вашему рассказу, вы историю откуда-то скопипастили, не может современный человек писать таким слогом как у Бажова.

[Шуша 7 467]

Цитруска

А кто верит - кто не верит - дело хозяйское.

Бажова сама люблю и Тургенева "Бежин луг" наизусть помню, но рассказ мой. А если не верите - см. выше.

[Верящая в чудеса 327]

Цитруска

судя по вашему рассказу, вы историю откуда-то скопипастили, не может современный человек писать таким слогом как у Бажова.

Это, наверное, зависит еще где человек живет: в мегаполисе или в поселке или небольшом городочке. Там сохраняется народный язык в повседневной речи.

И еще такой момент.

Когда много начитываешь какого-либо автора, то невольно начинаешь подражать ему, перенимать его манеру изложения.

У меня младший брат в свое время перечитал Джека Лондона. И тоже стали писать рассказики в его стиле о животных.

[Шуша 7 467]

Верящая в чудеса

Как Вы правы! Ведь свои истории про Хозяйку Медной горы Бажов в наших краях писал...

А я живу в маленьком городишке, а детство и вовсе, в деревне провела среди "домовых, леших и оборотней". Бабушкины рассказы затаив дыхание на печке слушала...

Кстати - мне не привыкать, что меня в плагиате обвиняют. Как то мы с дочкой стишок сочинили, так её два дня весь класс мурыжил - что мы стих с интернета спёрли... потом извинились конечно.

А стишок я здесь - на форуме выложила в ветке "...Если вы пишете стихи". Можно почитать.

Пы. Сы. Прошу у модераторов прощения за сообщение не по теме. Обещаю - больше не буду.

[Цитруска 0]

Не знаю, как написать в личку Изюминке, потому напишу здесь: Дорогой модератор, разве это не ФОРУМ, где можно свободно высказывать свое мнение? Или единственно политически верными считаются одобрительные комментарии?

[Изюминка 12 434]

Дорогой модератор, разве это не ФОРУМ, где можно свободно высказывать свое мнение? Или единственно политически верными считаются одобрительные комментарии?

1. Это ветка историй, если это о чём-то вам говорит.

2. Если обвиняете в плагиате, давайте ссылку на "скопипастенный" материал, а не кидайтесь в пространство обвинениями. Или вы считаете так: я обвинила, а вы оправдывайтесь? Некрасиво.

3. Все сообщения должны быть оформлены с соблюдением правил форума.

[Цитруска 0]

Если обвиняетет в плагиате

Я не обвиняла, я выразила сомнения по поводу авторства. Или я, может, написала: "украла оттуда-то!!расрас!" ?

[Засада 9 839]

Цитруска

Ну так сомневайтесь про себя, или в репутации, зачем в ветку-то? Шуша, между прочим, самый преданный обитатель этой ветки, и посмотрите, сколько у этой ветки просмотров, сопоставьте с количеством постов, сравните с другими, и вы очень удивитесь. Людям нравится, люди читают, а вас никто не неволит.

[Изюминка 12 434]

Цитруска

судя по вашему рассказу, вы историю откуда-то скопипастили, не может современный человек писать таким слогом как у Бажова.

Читайте медленно. Возможно, так до вас лучше дойдёт.

Иногда лучше молчать, чем говорить.

А если уж решили говорить - умейте аргументировать.

Вы именно что обвинили. Вы, сказали, похоже, чужие тексты воруете. А теперь вроде как не при чём. Некрасиво, да.

А вот если бы указали источник - тогда это была бы аргументация и никто вам дурного слова бы не сказал, их сказали бы Шуше.

Всё.

[Училка по английскому 4]

Я до сих пор не могу забыть одну историю из моего детства.

Мне было лет 5 тогда. Отец каждый день уезжал на работу очень рано, в 5 часов утра. И вот как-то в очередной раз он ушел. Мама его проводила и легла досыпать. Была зима, и на улице, естественно, было еще темно.

Вдруг мама слышит, как в прихожей кто-то открыл ключом входную дверь. Она подумала, что это, наверное, отец вернулся, может забыл что-то.

И вот в спальную входит...женщина! Высокая, ростом под 2 метра, вся в черном. Лица мама от страха не рассмотрела. Подходит к маминой кровати ( я спала на соседней) и начинает ее душить. Мама лежит и понимает, что все, это конец! Еще чуть-чуть, и она задохнется.

И тут маме пришло каким-то чудом в голову, что надо эту тетку послать... Собравшись с последними силами, она так и сделала. И сразу все пропало. Мама бегом включила свет, ее всю трясло. Больше, конечно, она не сомкнула глаз. А на следующий день у нее на шее остались синяки.

С тех пор у нас в прихожей всегда горел ночью ночник. А мама долго еще боялась ночевать одна!

[Миледя 29 805]

Училка по английскому замок менять пробовали? Духи ключами не пользуются. Ох, не чисто там было.

кто-то открыл ключом входную дверь

[lara soft 6 069]

Миледя

Училка по английскому замок менять пробовали? Духи ключами не пользуются. Ох, не чисто там было.

Так она писала о звуке открываемого замка, а о том, что духи именно ключами пользовались, разговора не было.

[Чкалова 0]

зы: Самая ужасная история, моя любимая - триллер  Идёт дед ночью. Катится калЯсо по дорожке, взял дед калясо, домой снес, на гвоздь повесил.

Утром проснулся - нет коляса, а вместо него бабка соседка на гвозде висит, гвоздём за исподнее зацеплена - ведьма то была

Расскажу Вам не менее душебоязненную историю одного села.

Значит, мужчина водитель ехал за рулем автобуса в соседнюю деревню, поздно ночью. На пути его тормознула бабушка или женщина (не помню уже...) попросила подбросить по пути. Мужчина согласился, ч/з какое-то время очнулся, понял что уехал совершенно в другую деревню. Вспомнил что была с ним женщина, обернулся в машине никого не было. Испугавшись он остался ночевать в той деревне. Позже он ходил к батюшке, тот сказал что та женщина отвела его от беды.

Незнаю, люди вроде взрослые, рассудительные рассказывали... ))

Изменено 14 Декабря 2013 пользователем Чкалова

[Урия Гип 38 092]

Училка по английскому

Моя подруга рассказывала очень похожую историю. Ее молодой муж очень рано уходил на смену на завод, а у нее уже было беременности месяцев восемь, сидела дома в декрете. Вот утром она слышит, как муж ушел, закрылась дверь, сама еще досыпает, и тут, сквозь сон, слышит звук шагов - кто-то подходит к дивану, на котором спала подруга, ложится рядом, обнимает ее, и наваливается на нее всей тяжестью.

Ей становится очень тяжело и душно, она пытается отпихнуть "мужа", и тут соображает, что находится дома одна...

Подруга рассказывала, что испугаться не испугалась, но пережила очень неприятный момент. Потом поняла, что это домовой приходил, а с домовым у нее всегда были хорошие отношения, она его при переездах всегда "возила" с собой с квартиры на квартиру.

[Училка по английскому 4]

Миледя

Я была маленькая, а какой смысл менять замки? Нечистая сила и другой бы замок бы вскрыла.

.

писала о звуке открываемого замка, а о том, что духи именно ключами пользовались, разговора не было.

Вот именно! Но слава богу, больше никто не приходил.

[Дарига 9 899]

В девяностые годы мы с молодыми коллегами каждый год, выходя в отпуск, ездили компанией отдыхать на Байкал.

Годы были голодные, суровые, денег на курорты у нас, молодых педагогов, не было, поэтому отдыхали дикарями.

В очередной раз мы выехали небольшой компанией, нас было семь человек, у нас имелось две палатки, гитара, продукты, хорошее настроение.

Приехав на Байкальский Прибой, мы установили палатки, сварили немудрящий ужин, сели ужинать у костра и петь песни.

Парни наши хорошо играли на гитаре, инструмент переходил из рук в руки, пели и хором, и по одному. Настроение было лирическое, романтика полнейшая: Байкал, шумящий неподалеку, отсветы костра, звуки гитары, друзья, поющие твои любимые песни, предстоящий отпуск!

Эх, я даже завидую себе, юной педагогине из девяностых с её друзьями, ах, какие мы были тогда искренние и чистые!

Мы просидели у костра до двух часов ночи, и наступил момент, когда мы уже «перехотели спать» и решили, что встретим рассвет на Байкале!

Оставалось вытерпеть еще два часа. Это были трудные два часа, спать, все-таки захотелось, да еще холодно стало.

И тут потихоньку стали сбегать неустойчивые личности в палатку. Лично я решила, что это – не первый мой рассвет, да и не последний, поэтому пойду-ка я спать!

Уютно свернувшись в палатке, я уснула, проснулась оттого, что в палатку, где уже спали три человека, нахально извиваясь ужом, ввинчивалась Катя. Причем лезла именно в серединку. Я прикинулась спящей, расставила локти и не пускала её, думая:

-Ещё чего, отдавать свое нагретое, уютное местечко!

Но тут я буквально ощутила волны страха, которые исходили от подруги, она была не на шутку перепугана и я смирилась с ней, пустив её в серединку.

Ещё я почувствовала, что у неё мокрые ноги. Но было поздно. Катерину вытащить из середины было нельзя никак, она «лежала насмерть»! Поворчав на неё, мы с соседкой уснули. Утром мы Кате устроили допрос с пристрастием:

- Где была? Чего так испугалась?

Её рассказ у нас вызвал смех, мы ей то ли поверили, то ли не поверили, но шутили над ней до обеда.

А рассказала нам Катя, что оставшись одна у костра, решила на вред всем все-таки встретить рассвет на Байкале. Она пошла к берегу, который был в 15 метрах от палатки, стояла, задумчиво глядя вдаль.

Вдруг она увидела неподалеку женщину в красном плаще и решила познакомиться и встретить рассвет вместе с ней.

Видимо, она на какое-то время потеряла контроль над собой, потому что опомнилась от того, что ноги сводило судорогой, она была по колено в Байкале! А женщина в красном была на таком же расстоянии от неё, как и в первый момент, да еще она манила Катю к себе рукой.

Как загипнотизированная, Катерина шла за ней в воду. Вдруг она с ужасом поняла, что женщина парит над водой, а вместо лица у нее белый круг, напоминающий тарелку или блин, а сверху накинут капюшон. Страшно перепугавшись, Катя поняла, что её заманивают в воду, и с огромным усилием отвернулась от женщины.

Когда она перестала её видеть перед глазами, то почувствовала небольшое облегчение, и побежала к берегу.

Сами понимаете, что бежать в холодной воде, находясь в ней по колено, да еще когда ноги судорогой сводит, очень тяжело.

Когда она выбежала из воды на берег, то за спиной услышала смех и возглас:

- Наивная!

Мы немного опешили от её рассказа, а тут к нам пришел дедушка из местных и предложил свежую рыбу купить.

Когда он услышал рассказ Кати, то сказал:

-Опять девка балуется, в этом году еще никого не утопила, видать, скоро будем утопленницу искать.

Оказалось, что несколько лет назад в этом месте погибла молодая девушка. Утонула на мелководье. Много пересудов было в поселке, то ли её утопил её неверный возлюбленный, то ли она сама утопилась, будучи беременной от него, то ли это было трагическое стечение обстоятельств.

Но с тех пор каждый год гибнет в этом месте в июне месяце молодая девушка, тело утопленницы, как правило, находят спустя месяц-полтора.

Говорят, что первая девушка так мстит за свою несчастную любовь кому-то: заманивает в воду девушек, забирает себе их астральное тело и месяц с лишним живет в этом теле, потом бросает его и ищет через год новую жертву.

Надо ли говорить, что мы бежали оттуда так, что пятки сверкали?! Мы палатки даже не разбирая, свернули в трубочки, вещи кидали в сумки, не разбирая, где - чьи, суп вывалили собакам, до электрички бежали со скоростью спринтеров!

В следующий раз на Байкальский Прибой я поехала только тогда, когда поняла, что я - не тонкая и звонкая девица, а почтенная дама, и вряд ли кого заинтересует мое бренное тело.

Хотите – верьте, хотите – нет, но иногда у нас в Бурятии бывает и такое...

******

[Жительница 15 590]

Меня сейчас муж напугал. Я тихонько смотрела жутики, сын в другой комнате спит. А мне не до сна, страшно, решила ночник включить. Включила и дремлю помаленьку. А в это время Саша вернулся, тихонько меня за плечо тронул и говорит шепотом: хорошо, что ты свет оставила, так тебя легче найти. Я от страха даже кричать не смогла, шиплю, как проколотая шина.

И пугать меня он, вроде, не хотел.

[Чёрное небо 30 590]

Во село прийти, да без байки войти - ой, тяжка задача. Люд-то в сёлах на рассказы щедр, на язык остёр, и коль ты не глухой - не узнаешь покой: всё одно - не здесь, так там, тебя сказ достанет.

Меня сказ застал, когда я, во село зайдя, да его обойдя, на отшибе избёнку одну приметила.

-Хороша изба! - громко я своему провожатому молвила. - Крыша справная, стены - крепкие, да и место удачное: позади - лесок, впереди - поле стелется. Знай, живи да радуйся, только где ж они, где ж хозяева? Не слыхать, не видать - ни его, ни её, ни ребяток малых. Одиноко изобка стоит, сиротливо, и по травки судить еже ль - уж давно к ней не ходит никто. Не подскажешь, Фома, как так вышло-то? Ить хорошая хата, добрая, а хорошую не забросит мужик, да и баба такой пропасть не даст. А у вас, погляжу, ни един во селе не почешется. Что так, а, Фома? Что к рукам не прибрали, что траве на расправу отдали?

-Так то дом-содом, во таком не то, шо жить - ко такому подходить смерти подобно, - боязливо ответ держал провожатый мой.

-А что так, Фома? - всё дивилась я. - Ты скажи, расскажи, а то я ж не знаю, не ведаю, куда можно ходить, а куда и не следует. Вот сейчас ить я, не сказал бы ты, и пошла бы в дом, поглядела бы, что за хатка стоит, что внутри в ней делается.

-То дом Аннушки-Красавушки, - боязливо голову в плечи втянув, молвил мне мой Фома и пустился в рассказ: - Года два назад в село во наше девка приехала с бабкою. Девку ту Анною звали, и такой красы писанной девка та была - глаз отвесть не мог никто. Да ж во церкви поп - уж на што крепкой человек, - а и тот на неё всё поглядывал. Лишь жена его одна как ввидит яну, всё ругаться давай: мол, от беса всё, от ево, от лукавого, и краса ета ей дана, и повадки её, а они ж, те повадки, и правда - что в чертовке какой. Ишь поди ж што удумала девка та - как зашёл разговор, где ей жить, где селиться, так яна и сказывает: как не селится лебедь среди воронов, так она, лебёдушка, не поселится среди нас, головешек чёрных.

И ведь ты поди - не стала жить! Дом взяла, да срубила эт, да и там поселилася с бабкою. И вот с той поры, как засела яна во доме во том, так и потекли рекою беды на село на наше: ни с того, ни с сего, пересох вдруг ручей, а как ён пересох - травы во поле сохнуть стали. Нам бы во пору ту ливень бы, только как не ждали мы, капли на землю за месяц не упало, не рухнуло. Не случилось дождя, пересохла земля, и не стало травы. А коль нет травы - где скоту пастись, чем коров кормить? Стали дохнуть одна за анной, а крестьянину как во хозяйстве быть без рогатой кормилицы-матушки? Стали скуднеть кошельки, стали пустеть столы, а как начал стол скуднеть, так и потянулись болезни всякие, а лечить на што, коли денех нет? Стали мал да стар ет мир покидать. Мор средь люда пошёл, и пошёл он как, испугался народ. Стали думать-гадать, как беду им прогнать, и поди ж ты, удумали - порешил народ, что беда идёт от неё, от Аннушки, от Красавушки.

"В стороне живёт, с нами хлеб не жуёт - не спроста ето, бабоньки", - слух такой пошёл средь людей из села. Вспомнили люди вдруг, что беда в село вошла сраз, как Аннушка объявилася, да в краях их заселилася. А девки, да бабы, ишо и припомнили красоту ейную, красоту дивную, и давай говорить на углах на всех: не спроста, не спроста она так лицом удалась. Знай, колдует, ведьма проклятая, от землицы у нас всех соки сбирая, да к себе прибирая. Оттого и краса такая ненаглядная - что все соки с землицы выпила, всю красу, что есть собрала.

И как слух ет пошёл, так и стали все думать, шо ведьма яна - Анннушка-Красавушка. А коль не яна, то бабка ейная, а уж коль народ волка в стаде завидит, то ить знаешь ты - не уснёт, покуда от серого не избавится. И стали девки наши, да парни Аннушку изводить по-всякому: то на ярмарке обсчитаю яну, то на сход всех покличат, а их с бабкою - не. И их ли стараниями, али божьей милостью, а начала с той поры Аннушка-Красавушка чахнуть - и весёлый говор пропал, и краса со лица сошла вскорости, а потом та девка и вовсе приставилась. Померла, погорев, как свеча, только бабка одна и осталася. И вот бабка та, Аннушку схронив, на другой же день к нам явилася, и сказала такие слова: шо не жить никому теперича в доме Аннушки, доме Красавушки.

"Кто на землю на нашу ступит - тот родных потеряет всех до единого, а кто в дом войдёт - тот сам помрёт", - сказала яна, и прибавила, шо ето нам за Аннушку, за Красавушку. Сказала и померла на другой же день, и с поры вот с той не живёт там нихто - ни свой, ни чужой, заезжий.

-А деревня как? - спросила я. - Всё наладилось?

-Хлянь сама - процветает сё, хорошеет сё. А до дома што... не ходи ты туда, коли хочешь жить.

И послушалась я, не пошла я туда, у Фомы поселилася. А вот сказ эт - про Аннушку, про Красавушку, я с собой взяла и вам принесла, шобы вы, коль во селе во том вдруг окажитесь, не ходили в дом Аннушки, в дом Красавушки.

[Чёрное небо 30 590]

Кто хозяйство держит, завсегда знает - как по осени урожай собирают, так по осени и курей поминают. Потому как по осени уж дюжо орлы лютуют: с леса птица-то на юга улетает, крысы с полей во дома бегут, а кормиться меж тем царям небес чем-то надобно. Вот и нынче тож: во деревне одной потягал орёл в бабке знатно курей, за неделю одну пятерых унеся.

Ой, рыдала бабка, ой, причитала, родимая, а на сутки осьмые, под вечер уж, пришла да и бает с порогу:

-Было в меня десять курей да един петун, а теперича всего пять курёнушек, пять лебёдушек и осталося: петуна, ты ж поди, и того Серой внёс.

А вот как курям без мужа-то жить?

-Не гожье дело ет, Воль, - без петуна курей со двора пущать, - бабка мне сказала, ближе подойдя. - Так ты уж удружи, услужи, петуна привези мне новово, потому как я, знаешь ты сама - со двора не хожу никуды далёко ноне-то.

А мне что? Петун - не кабан, унести смогу, да и далёк ехать-то никуда не надобно: вон, на днях, объявленье на дубе поклеили, что базар будет в городе, и курей да мужей ихних продавать там станут каких хошь тебе - и младых, и старых. Только деньгу суй, да скорей выбирай, что б вперёд тебя товар бабки не похватали местные.

И как наступил день ет, на базар я поехала, и купила там петуна. Выбирала - сраз скажу - я по совести. И такого выбрала - по дороге покамест ехала, всё глядели на него соседи мои, да и глаз отвести не могли: молодой, стройной, а уж перья - ну что шелка твои: гладкие, чистые, и черны, что ночь. Только бабка как петуна етого увидала в меня, так давай кричать, давай приговаривать:

-Што ж ты, дочка, наделала, што ж ты, милая, привезла-то мне? Ты хляди ж - то петун Сатаны! Не беречь, не стеречь ён курей-то станет, ён на смерть их сведёт, ён в могилу заведётт всех, что есть, до онной.

Не поверила я её тем словам, да и как мне поверить было-то: и петун ведь ладный, и цена не кусачая, а что чёрным вдался, так и лучше-то: белых-то, поди, с высоты на поле на чёрном сраз орёл заглядит, а поди ты его, чёрного, с высоты на чёрном ввидь. Не увидит, не заглядит, а коль так, то чево яна причитает тут? И бабке сказав, что б не думала о беде никакой, я домой пошла, а дня два прошло, гляжу - старая ко избе идёт, клюкой путь прокладывая.

-Говорила тебе, говорила я: бесовской твой петун, и ведь права была, потому как ён мне куру сгубил.

Да как он-то мог? Задрал сам, что ли, пернатую? Оказалось - не. Просто как во двор прокралась лиса, петушок черной, сам повыше вскочив, гул не дал. Промолчал, окаянный, и покуда лиса курочек по двору гоняла, по углам трепала, он лишь вниз глядел.

-Ну не дьявол ли? - вопросила бабка, клюкой потрясая. - Ить не должен так, не должён петун себя так вести. Ему голос дан, шо б кликать людей, коль завидит беду, а ён што? Ён молчал, будто были в него глаза во ту пору платом завязаны.

-Так ет ён... не с привычки, мож? - зная малость повадки петушиные, бабке я сказала в ответ. - Погоди, Матвевна, погоди денёк - пусть привыкнет петун, а потом уж серчай.

Я сказала, и бабка пошла, а потом гляжу - опять топает.

-Опять беда, опять курочки нет, и сё ён, проклятый, тому виной, - со порога бабка закаркала. - Ишь, поди, что вчинил, шельмец - как орёл пролетел, ет с малинника вдруг как выпрыгнет, да давай к себе своих жёнок звать, а яны-то орла, в малине копаньем занявшись, не заглядели. Вышли, дуры мои, и вот тут-то онной и не стало враз - налетел, камнем кинувшись, схватил да понёс орёл Толстушечку. И чья в том вина? да понятно ж сё - петуна, ево, окаянного.

Может, и так, а мож - нет. Наказав бабке в дом идти, я задумалась: ланно, раз, но второй? Да ишо вот так - будто нарочно? Мож, и правда есть в петуне етом што? И только я подумала так, наутро бабка опять является, да рыдает так, будто деда свово хоронить собралась.

-Что ишо стряслось? - испугавшись, бабку спрашиваю. - Нешто дед Игнат на тот свет пошёл твоих кур пасти?

-Да какое там, ён ишо лет сто будет землю коптить, - утираясь платком, бабка сказала. - Курочки моей, Пеструшечки, нету больше в меня. Помера яна етой ночью-то, а вот как, от чево - не придумаю. Молода ить была, и отравы я уж поди месяц как во хлеву-то не ставлю. Да то ён, то петун виноват, я тебе говорю, и прошу потому по-хорошему: забери ты в меня ево, да сдай назад, а хошь - себе возьми. Только сбавь, прошу, от ево, окаянного!

Вот петун-то какой оказался-то! Не простой- с того света засланный!

-Что ж ты, Чёрненький, столько бед творишь? - неся домой петуна, птицу я по дороге спрашивала.

Ничего мне в ответ петушок не сказал, только утром проснулась я, а в доме смятение:

-Не поёт петун! Совсем не поёт! И бывает такое-то? Ить петух кукарекать должён, он же пеньем своих утром солнце зазывает, да бесей прогоняет. А уж коли петун, в возраст войдя, не поёт... не дело ето!

И давай меня со всех сторон просить:

-Забери ты его с дома поскорей, то плохой петун, до дурной петун! Прочь его, прочь, проклятого!

А какой ён проклятый-то? Пришла, поглядела во хлев - клюёт зёрнышки себе мирно Петька мой, да на курочек всё поглядывает. Петун как петун, заключила я, и оставила черныша у себя, а под вечер гляжу - бабка бежит.

-Ты вот дома сидишь, а что во дворе в тебя делается - и не ведаешь. Ить в тебя во дворе петун не поет, а замест ево зато курица заливается!

Вышла я - и правда: стоит курочка средь заулка да голосом петушиным кричит, а вокруг петушок мой купленный кружочки наяривает.

-Точно говорю, бесовского петуна прикупила ты, - бабка мне сказала так, и добавила: - Чует сердце моё: не убьёшь петуна - не будет добра ни тебе, ни деревне всей. Сгубит ён всех нас, а потому говорю я тебе по-хорошему: вбей петуна, да под дубом каким закопай под ночь, что б тела ево даж собаки наши не кушали.

Так сказала бабка мне, а мне что? Петуна жалко стало, не зарезала я его, а раз вечером погнала курей в хлев, и гляжу - нет мого петуна.

-Нешто бабка сгубила? - подумала я, и спросить пошла старушку о том.

Только бабка подивилась расспросам моим, и сказала, что петуна яна пальцем не трогала, и просить забивать его не велела тож. Но куда ж тоды делся мой петун? Я везде обошла, всё обшарила - нет нигде петуна. Орёл внёс? Так где перья-то? Нету пёрышком на земле нигде, а как вносит орёл - знают все - перья вечно ни там, так здесь находятся. Лиса задрала Патрикеевна? Так собак с поры той, как в бабки Рыжая наведалась, с цепей все поспускали своих, и теперича тут не то, шо лиса - вошь и та не проскочит.

Не, не в лисах дело тут, не в орлах, и не в соколах даже.

-Говорю тебе, то петун Сатаны, - бабка мне зашептала у лавочки. - Ён подослан был, что б курей в меня всех забрать, да ишь ты не дала - себе забрала, и вот потому-то ён и не стал в тебя жить. Взял да сбег от тебя к свому ко хозяину рогатому.

Правда тое, нет ли - не знаю по день по сей. Может - да, можа - нет, вам, со стороны, думается мне, шо виннее будет-то.

[Чёрное небо 30 590]

Жили в деревне онной сестры две родные. Одну Машей звали, другую - Глашею, и так ети две сестры друг друга любили, шо средь люда смеялись даж, и говаривали, шо им и замуж-то обеим не надобно: всё онно ни един муж не станет сестёр так любить, как яны друг дружку любят. А сёстры, однако ж, как в возраст вошли, замуж выскочили - сперва Машенька, а после и Глашенька свадьбу справила. И мужья-то им не дурные досталися: и лицом пригожи были, и в хозяйстве гожи, и любили жён своих крепко, только вот беда - чахнуть вскоре стала онна из сестёр. Та, что Глашею величали. А с чего - вгадать не мог никто: врачи за ей болести никакой не находили, а уж люд простой - и подавно.

Ну а коли болесть не признать, да не вылечить, то чевошь тут поделаешь-то? Потужил, погоревал, покручинился Глашин муж тоды, да и стал жить, как прежде живал, за женою, однако, приглядывая, да от работы от тяжкой от самой ограждая по мере возможности.

-И верно делает, - говорили в народе на ети дела. - Коли суждено помереть Глашке-то - сё онно помре девка, а коль так, то шо ж зазря вбиваться-то, да себя заонно с ею в гроб вгонять? То ненадобно, как и слёзы лить - не померла, чай, ишо яна, шоб по ей, как по мёртвой, вбиваться теперича.

Маша, сестра Глашина, речи такие послушав, тож порешила, шо не след ей вбиваться щас, только коли Глашкин муж с болестью жены и с тем, шо вскорости богу душу яна подаст, примирился, то яна, сестра, делать етого не собиралася. Начала Машенька по церквам ходить, да бога молить пощадить сестру ейную, только как не ходила яна, не старалася, не шла Глаша её на поправку никак. И тода взяла Машенька, да пошла на край деревни, где бабка жила онна, шо за глаза все ведьмою величали. Пришла яна к ей, и говорит: так и так, люблю я сестру свою родную, и шо хошь бери, только вылечи ты её. Хошь - злата подам, хошь - насыплю серебра: я для ронной сестры всё отдам, всё подам, шо не скажешь ты.

И сказала на то бабка тогда старая:

-Денех с тебя не возьму - мне яны не надобны, а коль хошь, шо б сестра твоя на ноги встала, то подай ты ей свои года - те, шо ишо сама ты отжить не успела.

Испугалась сестра - чай, сама жить хотела-то, только делать што? Любила яна свою Глашеньку, и бабке сказав, шо к закату придёт, сама во село побежала, да всех тама просить начала, шоб простили её, коли чем яна их обидела. Не понял тогда люд, шо девка удумала, порешили все, шо прощенья в бога Маша просит за грехи свои, а Машенька, во всех прощенья испросив, к бабке воротилась.

Пришла, как солнце садится начало, да так, говорят, и померла сраз, порог перейдя. А как померла яна, так дня три не прошло - Глаша на ноги встала, да пошла, будто век болести не знала. Ой, обрадовался муж её тоды, ой, возликовал сокол, да недолго счастье евоное продлилося - походила недели две Глаша по свету по белому, да на третью и померла. Шо такой, отчево? Врачи, как приехали, руками развели толечко:

-Не знаем, не ведаем, отчего приставилась. Молода была, здорова была, и чего помирать удумала?

Так яны говорили, а в народе сказывали, шо виной всему уговор Машин был с бабкою. Шо годы свои подала-то яна, шоб Глашаенька их отжила, только, бенная не ведала, шо самой-то ей бог короткой срок отпустил, и шо жить ей самой оставалось то ж всево нивошеньки.

А правда то, али нет - кто ж теперь вам скажет-то? Нет уж давно ни Машеньки, ни Глашеньки, ни бабки той, и мужья сестёр не ходят по свету по белому. Только сказ ет и остался жив, и уж сколько лет ему - никто и не ведает.

[Матёра 4 443]

Училка по английскому

А на следующий день у нее на шее остались синяки.

Урия Гип

это домовой приходил, а с домовым у нее всегда были хорошие отношения, она его при переездах всегда "возила" с собой с квартиры на квартиру.

Нашего семейного домового бабушка привезла с Украины в далёком 1936 году. Относилась к нему бабушка серьёзно. Молочка наливала и на лежанке оставляла, на зиму валенок клала на припечек, чтобы ему потеплее было. Хозяином называла. Советов у него спрашивала, а он всегда знаки подавал-оставлял: "к добру ли", "к худу ли". Ни разу не ошибся. Очень в детстве я любила нашего домового и верила в него абсолютно. Он был для меня реальным членом семьи.

Он у нас добрый и весёлый. За хозяйство всегда тревожился. Когда корова Майка первый раз телиться среди ночи задумала, он такой стук по всей хате устроил - все проснулись. Успели помочь Майке разродиться.

Потом я уехала в город и домовой наш, друг и товарищ моих детских забав и игр со "страшилками" как-то забылся.

Приехала я к бабушке на хутор в 1979 году со своим первым мужем. Познакомиться. Бабушка уже тогда одна жила. Познакомилась бабушка с моим мужем, губы поджала. Я, конечно, прыгаю вокруг бабули, ногами сучу от нетерпения, спрашиваю "ну, как тебе, ба?" "Лишь бы тебе нравился", - хмыкнула бабушка и пошла греметь своими чугунками. Не понравился ей мой муж, ой как не понравился.

Ночью легли спать на кровать, на которой я родилась и выросла. И среди ночи молодой мой муж просыпается с диким ором: "Ты чего, Лариска, совсем охренела, чего дерешься?!"

Я понять ничего не могу. Включили свет, а у молодого моего красная пятерня во всю щёку отпечаталась. На шум зашла бабушка. Посмотрела на отметину на щеке и такая довольная стала. Поддержал, дескать, её хозяин. Так же думает.

- Да ну тебя, - говорю я молодому мужу. - Это ты просто рукой щеку отлежал, вот и приснилось тебе.

Ага, стану я посреди ночи, посреди тайги, на хуторе, молодому городскому мальчику-скрипачу про семейных домовых рассказывать. Испугается ещё

Ну, в общем, бабушка с домовым оказались правы. И уже через шесть лет опять я приехала к бабушке. С новым мужем. Вернее, ещё и не мужем тогда. А раз не муж он мне - постелила бабушка нам на разных кроватях. Дело было зимой, в старом доме не очень-то и тепло.

Просыпаемся утром, а любимый мой глазами по хате шарит, - ищет кого-то. Потом спрашивает меня: "А где кошак?"

- Какой кошак Бабушкины коты дальше сеней и чердака никогда в жизни не пойдут. Они на чердаке живут, возле трубы.

- Ну да, конечно! Меня всю ночь какой-то огромный кошак грел. Щекотался и пытался целоваться. Я его всю ночь перекладывал в ноги, а он всё равно к лицу лез.

Спросила у бабушки, не завёлся ли у неё домашний кот. А у бабули опять лицо дово-о-о-ольное. Опять поддержал её Хозяин. Понравился мой любимый обоим.

- Наверное, всё-таки кто-то из котов в дом пробрался, - говорю любимому.

Ага, как же, стану я боевому морскому офицеру про домовых рассказывать. Засмеёт.

Потом мы бабушку поближе к себе забрали, жила она со своим домовым в маленьком домике в пригороде. Потом бабушка умерла. Плохо жилось нашему домовому после её смерти. Холодно. Обижался он на меня, чудил зимами.

А недавно новый дом поставили. Тёплые полы зимой всегда хоть на минимум, да включены. Перебрался наш старичок туда. Откуда знаю? Так он в новогоднюю ночь нас с мужем согревал и пытался целоваться. Мы-то спокойно спали. Брыкались только иногда: "Ляська, отстань!"

Ляська - это наша кошка. Только вот незадача - не брали мы её с собой на дачу в тот раз

[Шуша 7 467]

Весна в тот год выдалась на редкость холодная и снежная. Вроде потеплит, оттаит малость, как подразнит, а потом опять - заметёт, завоет - и поминай как звали - весну то.

Посёлок маленький, таёжный, почти на границе с тундрой. Всех домов то - две улицы с половиной, да проулочек косой - к речушке выходил - на ней и кончался.

Стоит в проулочке домишко - так себе - четыре пристеночка, да крыша приставлена - лет сто стоит небось. С виду неказистый, да, видать, ставлен был накрепко, знающим плотником... потому внутри и просторно, и тепло. На полатях робятишки - человек восемь али девять, у печи баушка возится с чугунками да сковородками...

Расшумелись робята - печка ходуном пошла! Баушка снизу прикрикнула: "Вот я вас! Ну ка пострелёныши - прижали уши да сидим смирно, а то позову снегурку - вмиг смирные будете!"

Смеются ребята: "Нашла, баушка, кем пугать! Да мы эту внучку Дед Мороза знаем и совсем не боимся!"

"Нет, - качает головой баушка, - это не та снегурка, что к вам на ёлку ходит... Эт уж после таку снегурку выдумали - детей потешать. А настоящую снегурку не дай Бог никому увидать!" - и баушка перекрестилась...

Притих народ на печке: "Расскажи, баушка, про снегурку то - про настоящую!"

- А не забоитесь потом?

- Нет! Расскажи!

- Ну, слушайте тады, да на ус мотайте....

Снегуркой то у нас девок звали, которые в лесу зимой замёрзли до смерти, а потом к жилью вышли - отогреться, вишь им надо... В который дом то зайдут, да руки к огоньку протянут - тут огонь и потухнет, да народ то, который в избе весь и помёрзнет... А который и выживет, так вскорости всё равно помрёт - иль утопнет, иль сгорит.

Вот и Мафутка такой снегуркой стала - не захотела за Митьку замуж пойти, а он увёз её тайком в лес зимой, да её же косой к дереву и привязал...

А Марфутка ж, чего ж. Пришла к нему... через три дня иль поболе. Вся белая, губы синие, коса растрёпана. Встала у окошка и стучит:"Пусти, - говорит, - мил друг Митюшенька, погреться. Замёрзла я." Он и пустил. Пожалел, значит, аль совесть замучила - то сказать не могу. Только нашли Митьку то мёртвого уже - в своей избе наутро. Двери нараспашку - ветер гуляет, а возле печи - девичья лента из косы. Меточку, знать свою оставила.

Баушка вздохнула, перекрестилась. Ребятишки на печи притихли. И тут раздался стук в дверь:"Эй! Есть кто живой? Погреться пустите?" Детвора так ворохом и забилась на печи: "Баушка не открывай! Это снегурка пришла!" А у самих зуб на зуб не попадает. Дверь распахнулась - и в белом облаке пара и снега вошла в дом... почтальонша Маня. "Баб Нюр - пляши! Письмо тебе от сыночка!"

".... так что маманя добьём мы скоро поганого фрица и по домам! Немного осталось - идём по немецкой земле, скоро в Берлине будем!..."

Шёл 1945 год.

[Олимпия 47]

Один дед рассказывал, звать его, скажем, Артём, как во время войны жители ихней деревеньки - всего в пару десятков домов от фашистов ушли в лес.

Все ушли, позабирали пожитки и ушли. А деревня ихняя около самого леса была, а лес огромный - до его краёв не доходил никто - болота, озёра, дичи и грибов много - да вглубь ходить незачем. Были правда то ли смельчаки, то ли дураки, - но они пропадали - что человек против зверя?

Три года назад также пропал Антонов дядька - ушел в лес и всё.

Так вот фашисты уже совсем близко были, ну жители впопыхах бежали, кто коня за собой, кто корову - далеко не убежиш.. А карательный отряд за ними - дед говорил он был годов 13 тогда, бежал спереди с мальчишками, два мужика и женщины.. бежишь, а сзади только выстрелы и крики слышно. Ну они попрятались, а фашисты идти за ними не стали. А им - не домой же возвращаться.

Взрослые говорят - мы вернёмся, немцы уйдут наверное, а вы давайте в соседнюю деревню, - в тридцати верстах она на запад, Антоновка, - там сестра моя живёт, ну мол у них пока останетесь и предупредите, что фашисты у нас в деревне.

Ну мальчишки и пошли куда было сказано. Лес тёмный кругом, жуткий. Шли часов 5 или шесть, а кругом всё сумрачнее, мхом поросло, деревья старые и корявые.

И вышли к болоту. А уж смеркаться начинало. На болоте тишина, под ногами мокро - идти страшно - как ночь застанет, так с кочки оступишься и всё - даже могилы не будет. Решили ребята вернуться обратно и пойти вдоль болота поискать место для ночлега.

Идут, и тут видят - огонёк вдали. Ну ребята тихонько туда.

А там - избы! Антоновка! Мальчишки туда со всех ног.. Деревня маленькая оказалась - пять или семь дворов, да лес кругом..

Постучали в первую избу - открыл двери дед - а они к нему и "дядя, дядя, мы из Акимовки, там фашисты, а мы сюда прибежали..". А дед смотрит на них и говорит "- да, беда.. как вас звать-то, чьи?" "- Артём и Гришка" отвечают.. Ну что ж, говорит дед, уже ночь почти - утром и глянем - а пока идите в сарай ночевать - сена возьмите.

Ну, ребята так и сделали. Спать лягли, да что-то не спится.. И тут слышат - кто-то зовёт - Гриша.. Гриша, зайди в избу, Гриша.. Гришка и пошел..

Артём думает - может хоть молока дадут - целый день ничего не ели, в дороге. Тут Гриша возвращается.. встал в дверях и смотрит.. Артёму жутко как-то стало от такого взгляда. Говорит - ты чего? Гришка, еды какой дали? Чего ходил? А Гриша на него смотрит, а сам бледный-бледный.. как мертвяк. И начинает медленно идти к Артёму. Тот орёт - "ты чего, дурак? Что такое?" А тот всё ближе, уже руки тянет. Артём с перепугу как рванул - сбил с ног и в избу побежал без памяти.

Влетает в избу, а там за столом дед тот сидит и его дядька.

Артём аж ошалел - "дядь Семён.. вы что ль?".. Я, говорит, Артёмка, я.. подойди сюда, к столу. Артём смотрит и не верит - дядька, его! Он пропал же три года назад! А тут - живой! И только к нему - а тут свечка ярче вспыхнула - он по стенам - а там иконы перевёрнутые. "Иди сюда, Артём..". А малого ужас сковал, да ноги понесли оттудова..

Бежал, пока из сил не выбился. Упал и уснул. На утро его жители Антоновки нашли - по грибы ходили. Артём бледный был и трясся, его к бабке отвели - та и говорит - ты ночью, говорит, у болота был - видел кого? Забудь, что было и не рассказывай, а как в церкви будешь - поставь свечку за всех покойных.

Так говорит дед и сделал, но потом уж, после войны - до этого жил в Артёмовке, туда фашисты не дошли. Обереги говорит у них там на каждом доме на двери висят - без них, говорит, пропадёш за ночь. А чего там жители живут? А где жить? Везде оно такое.. не одно, так другое.